Ген Химеры II. Сеть. Главы — 21 — 25. Конец

Первая книга ^[1]

Глава — 21

«Смерть офицера».

— Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем твоя смерть, — сказала Хатт и сделала еще один выстрел, на этот раз в ногу.
— Ааррггхх! — сквозь зубы прорычал Ойтуш, когда снаряды из гвоздезабивного пистолета пробили его ему икру. — Этому ты у своего парня-садиста научилась? Или он у тебя?
— Хватит болтать! — рявкнула Дана. — Делай то, зачем ты здесь!
Превозмогая ослепляющую боль, Ойтуш попытался выдернуть гвозди свободной рукой, но только разбередил рану. Он оставался намертво пришитым к стене, что бы ни делал. Дана стояла рядом и смотрела на его жалкие попытки освободиться — спешить ей было некуда.

— Что будет, если я откажусь? — спросил он.
Прорицательница лишь повела бровью.
— Тогда в подземку вернется другой Ойтуш Эвери, — к Дане вернулся прежний расчетливый тон. — И тогда — это я тебе обещаю — твоя подруга сполна отведает моей сладкой садисткой фантазии.
Боль моментально уступила место удушливой ярости. Если бы Ойтуш ценил свою руку и ногу чуть меньше, то вырвал бы кадык этой заморской ведьме. Словно почувствовав это, Хатт отступила на шаг назад.
«Она провоцирует тебя», — услышал Ойтуш голос дубля, а может и свой собственный. — «Пришло время заключить сделку».

Неповрежденной рукой он вынул из кармана брюк уцелевшее зеркальце Зои Атли. Взглянул в него и не ошибся — двойник был тут как тут.
— Я готов, — шепнул Ойтуш, глядя в глаза своему отражению.
Время остановилось. Вовсе не метафорически: Ойтуш видел как замерла капелька пота на виске у Даны, как прекратили бег стрелки на его часах, и даже ветер, взметающий ввысь песчинки на пляже, застыл, пойманный в петлю времени.
В этот бесконечно долгий миг от тени отделился он.
— Теперь, когда мы наконец-то работает вместе, мне, пожалуй, следует представиться, — двойник снял шляпу в знак уважения. — Юджин Нойманн к вашим услугам.

Он проскользил мимо Даны, которая, разумеется, ничего не заметила.
— Я обещал Сати, что вернусь. Во сколько обойдется моя жизнь? — Ойтуш решил перейти сразу к делу.
— Жизнь на жизнь, расклад везде одинаков, — сказал Нойманн, словно они были на рынке и обсуждали цену на орешки. — Если я умру вместо тебя, моя реальность заберет кого-то из твоего мира. Как я уже говорил, кто это будет — тебя не должно волновать.
— Уже и не важно, — бросил Ойтуш.
— Вот и отлично, — Нойманн тоже отмахнулся от этой темы, словно от назойливой мухи. — Значит, по рукам?
Ойтуш с удивлением заметил, что обе его руки вновь были свободны. На короткий миг он замялся, а затем ударил по ладони Юджина в знак согласия.

— Что мне делать теперь? — спросил он.
— Можешь идти, — Нойманн пожал плечами, а затем, с видом мученика, встал на его место у стены. — Как же это больно.
Теперь уже его рука кровоточила, прибитая к стене тремя длинными гвоздями. Юджин принял эстафету у Ойтуша и теперь готов был принести себя в жертву вместо него.
— Если хочешь сказать что-то на прощание Дане — самое время сделать это, — сказал Нойманн, пока время еще было заморожено.
— Всего семь слов, — Ойтуш приготовился зачитать слова-активаторы, когда-то давно придуманные Сати.

Он взглянул на лицо прорицательницы: так она и умрет, сгорит заживо с вот этим самовлюбленным выражением. Почувствует ли она хоть что-то? Ойтуш очень надеялся, что да.
— Что будет, когда я активирую бомбу? — спросил он.
— Взрыв. Эквивалентный примерно десяти тоннам тротила, но вполне обычный, — ответил Нойманн. — Я смогу замедлить взрывную волну с помощью этого временного пузыря, но мои возможности не безграничны. Рано или поздно мы сгорим вместе с этой лабораторией.
Ойтуш не знал, что сказать. С одной стороны, Юджин вынудил его заключить сомнительного качества сделку, но с другой… черт возьми, с другой стороны, он сознательно шел на смерть.

— Почему ты помогаешь мне? — спросил Ойтуш.
Юджин усмехнулся.
— Ты сам себе помогаешь. Ты вызвал меня в этот мир, помнишь?
В этом офицер Эвери очень сильно сомневался, но спорить не стал.
— Сколько у меня будет времени? — пора было действовать.
— Две-три минуты чтобы оказаться в радиусе ста метров отсюда. Чем дальше, тем лучше.
Ойтуш кивнул.
— Спасибо, — сказал он. Долго не решался, но все-таки сказал.
— Иди.
Юджин Нойманн перестал улыбаться и повернулся лицом к Дане. Ойтуш чувствовал, как звенит воздух в пузыре из другого мира — частица иной реальности внутри их вселенной. Он сделал глубокий вдох и мысленно раскрыл записную книжку с семью словами, несущими смерть.

Фонтан.
Сто метров за две минуты — ерунда! Но только не в лаборатории, коридоры которой петляют, словно спирали ракушки.

Дельфин.
Ойтуш бежал, продолжая называть кодовые слова. Должно быть со стороны это выглядело крайне нелепо. И о чем только думала Сати, сочиняя этот странный порядок?

Ватерлиния.
Ойтуш не был уверен, что знает, что такое «ватерлиния», но для взрыва это было не нужно. Только последовательность слов и ничего больше. Как это работает — этого Ойтуш тоже не знал.

Гнаться.
Он проделал уже половину пути. Интересно, Эвридика и Томас ждут его на берегу?

Уздечка.
“Надо бы связаться с Томасом, предупредить, что у меня все в порядке… Почему-то здесь я не могу этого сделать...”

Отдающий.
Ну вот и все, почти все…

Ойтуш.

Ойтуш был уже далеко, когда аспидно-черная капсула в руках Гебхарда исторгла смертельный огонь. Должно быть, это было невероятно красиво: смотреть как подобно цветку зарождается замедленный в тысячи раз взрыв. Что ж, Юджин Нойманн выбрал наблюдать за ним вместо Ойтуша, и последний об этом ничуть не жалел.
Пузырь из антиматерии сдулся, и гнетущую тишину зоны Х нарушил оглушительный грохот. Все то, над чем работали сотни ученых, все те аниматусы, которые еще не успели выйти из-под ножа хирургов, были уничтожены. Была уничтожена Дана Хатт и Роланд Грейси в одном лице. Как и хотел Ойтуш — он убил двух зайцев одним выстрелом.
«Спасибо, брат», — молча сказал он навсегда ушедшему в тень Юджину.
Ойтуш отключил автопилот, и направил антигравитационный модуль в сторону пляжа. Пора было возвращаться домой.

***

— Я не верю, что это происходит, — схватившись за волосы прокричала Эвридика.

Они с Томасом стояли и смотрели на черный дым, поднимающийся над пляжем. На алое зарево от пожара, в котором горели не только их враги, но и друг. — Он обещал, что мы уплывем вместе!
Эвридика упала на песок, зарычав от боли, словно дикая кошка. Именно здесь год назад она нашла брата и здесь же сегодня потеряла.
Ойтуш обещал. Но пару минут назад Томас отчетливо уловил в его сознании картину приближающейся смерти. Сразу после этого прогремел взрыв.
— Ты уверен, Том? — в сотый раз спросила Эвридика. — Я не верю, что он не смог спастись, не верю, что это правда…

Телепат не знал, что ответить. Он вновь принялся грызть ногти, как делал это еще в школе — шокирующее известие о смерти Эвери заставило его вернуться к давно забытым вредным привычкам.
— Он… Он шел на смерть с легкой душой, он был готов умереть. За сопротивление, — ответил Томас срывающимся голосом. — За нас.
Кажется, одаренный готов был разреветься напару с Эвридикой, но еще не сделал этого лишь по причине сильнейшего шока.

Никогда в своей жизни Томас не ощущал себя настолько беспомощным. Он не мог ни ободрить, ни утешить Эвридику, поскольку и сам был на грани. Ойтуш, этот доставучий тип, что украл у него Сати, был мертв, но вместо того, чтобы испытать облегчение, Томас чувствовал, что они с Эвридикой остались одни. Словно двое потерявшихся детей, они торчали посреди пляжа, не в состоянии возвращаться домой с такой утратой.

Томас ошибся, жестоко и непоправимо. Предсмертный слепок сознания, который он считал, принадлежал вовсе не Ойтушу Эвери, а Юджину Нойманну. Дело в том, что волны, которые излучает мозг ^[8] двойников, разнятся настолько незначительно, что ни одна поисковая система не опознала бы их как две самостоятельные личности. Этот факт стал роковым и для Томаса. Сам того не зная, Томас подменил живого человека мертвым, «убил» Ойтуша в глазах его друзей, сопротивления и любимой — а это худшее из зол, которое можно только представить.

— Сати не должна узнать об этом, — сказала Эвридика все еще не приходя в себя. — Это опасно для нее, ты понимаешь?
Больше всего Томас не хотел быть гонцом, приносящим дурные известия, но именно эта роль так часто выпадала ему. И тогда «знаток человеческих душ», как иногда называла его Сати, острее всего ощущал, что одаренность — это проклятие.
— Не узнает, — сквозь зубы ответил Томас. — Если надо, я унесу это с собой в могилу.
— Айзек должен знать, как глава… — Эвридика поднялась с земли. — Что он больше не может рассчитывать…
Томас видел, как тщетно она пытается бороться с собой, выглядеть прагматично, когда хочется рвать на себе волосы. И от этого чувствовал себя еще более слабым. Вот уж во что Томас никогда бы не поверил, так это в то, что потерять «заклятого врага» может быть так больно.

***

Сати и Мэгги готовили снаряды. Бронебойные, поскольку Айзек был уверен, что на подавление восстания протекторий не пожалеет добрый десяток единиц тяжелой артиллерии. Вместе с девушками трудились сваами, а также все те, кто был способен на тяжелую монотонную работу. От Ойтуша, Эвридики и Томаса вестей пока не было, и чтобы скоротать мучительное ожидание Сати уже пятый час работала без отдыха.

— Ты как машина, — заметила одна из сваами.
— Прости, что? — Сати была настолько погружена в работу, что не сразу заметила, что к ней обращаются.
Сваами улыбнулась.
— Ты очень много работаешь, Сати, — и как только сваами удавалось помнить всех по именам? — Отдохнула бы.
— Да, да, и я про то же, — подхватила Мэгги. — Малышу нужен покой.

Сати вздохнула и убрала отросшую челку с глаз. Неужели они и в самом деле считают, что сейчас она все бросит и отправится возлежать на нарах? Когда он там.
Вдруг со стороны ангаров с техникой раздался грохот, а затем крик.
— Врача! — закричал кто-то, и несколько человек метнулись на помощь.
— Уже второй за сегодня, — расстроилась сваами. — Парни устали грузить весь этот хлам по вагонам, работают днем и ночью.
Под хламом девушка имела в виду несколько массивных экзоскелетов, оснащенных пулеметами и зенитками.

— Давайте и мы последуем их примеру, — сказала Сати. — Скоро наступление, а у нас еще ничего не готово.
— Давай. Только работать будем мы, — Мэгги едва ли не силой забрала из рук Сати неоконченный снаряд. — А ты отдохнешь.
Похоже, спорить было бесполезно.
— Лата, — Мэгги обратилась к сваами. — Будь добра, проводи эту трудоголичку в палатку и накорми.
Чувствуя себя абсолютно бессильной перед натиском этих двух совершенно разных женщин, Сати позволила поднять себя из-за стола и увести прочь.

Они шли по самой широкой из «улиц», и Сати то и дело ловила на себе любопытные взгляды. Кто-то искренне жалел ее, называя «пузатым офицером», кто-то поговаривал, что она метит на место Айзека. И все же большинство видело в Сати надежду.
— Какой у тебя срок? — спросила Лата. Она интересовалась вполне искренне, даже несмотря на то, что всем сваами положено быть доброжелательными и приветливыми.
— Двадцать пять недель, — ответила Сати и сама удивилась. Больше половины срока. Совсем скоро рожать, а она у этому не то, что не готова — еще и думать об этом не начинала. Как это вообще — существовать с новорожденным в подземке?

— Скорей бы эта война закончилась, — озвучила она неожиданно нахлынувшие мысли. — А у тебя есть дети?
Лата заметно погрустнела, но ответила все так же вежливо.
— Да, Сати, у меня дочь. Ей совсем скоро было бы десять лет, если бы…
Сати уже пожалела, что начала этото разговор.
— Не рассказывай, если не хочешь, — быстро сказала она.
— Нет, все в порядке, — Лата улыбнулась. — Наверное ты не знаешь, но мы переселенцы из Прато-Гаммы. Мы с Серафиной чудом уцелели во время бомбежки. Затем бежали в Метрополь. Нам очень помог Томб Ситис, перевез дочь, когда она заболела…
Сердце Сати болезненно заныло: краем уха она слышала, что Протон активно помогает беглецам. Точнее, помогал… Как жаль, что ей никогда не удастся расспросить его об этом.

Лата и Сати вошли в палатку. Это было скромное жилище людей, бежавших из разгромленного города. Внутри было аскетично, но чисто, система обогрева работала еле-еле и человек, спящий прямо на полу, был накрыл кучей тканей с этническим рисунком.
— Это Серафина? — спросила Сати шепотом, чтобы не разбудить ее.
— Да, — на лицо Латы упала тень. — Можешь говорить громко, она нас не слышит.
Внутри у Сати все похолодело, словно она оказалась в одной комнате с трупом.
— Врачи говорят, что из-за контузии у Серафины что-то вроде комы, — объяснила Лата. — Она не просыпается уже несколько недель.

Сати не знала, что ответить. Не хотелось утешать эту искреннюю сваами фразочками вроде «все будет хорошо» и «она обязательно поправится». К сожалению, этой семье не удалось сбежать от войны, а на войне, как известно, бывают жертвы. Но кое-какая идея у нее все же появилась.

После небольшого обеда и отдыха, Сати направилась в «штаб Лазаруса», как в шутку называл его Томас. Он представлял собой несколько палаток, стоящих особняком на окраине лагеря. Потолок станции прямо над этим местом имел налет свежей копоти, и Сати могла только догадываться, что за эксперименты проводят здесь люди Уика.
Сегодня ей был нужен только один человек — акушер по имени Шайло.
Шайло отыскался быстро и, к удивлению Сати, оказался обаятельной, побритой налысо девушкой.

— Боюсь, что я ничем не смогу помочь Серафине, — сказала акушерка, выслушав сбивчивый рассказ Сати о дочке одной из сваами. — Ей нужен новый ген, а не новое тело.
Сати слышала немало историй о том, как акушеры пересаживали душу из искалеченного или больного тела в новый резервуар. Нет, это не было аналогом того, что проводили на Острове. Это было средством выживания, продления жизни. Но далеко не всегда чистое сознание хочет продолжать жизнь в новом теле. Иногда ген нужно просто отпустить или, говоря языком генетиков, обнулить.

— Значит, Серафина умрет? — Сати почувствовала ком в горле. Она не могла объяснить, почему ей ни с того ни с сего вдруг стала так важна судьба этой девочки, которую она даже не видела.
— Мне жаль, Сати, — ответила Шайло. — Люди уходят, когда их ген полностью реализует свою функцию.
В этот момент Сати услышала в своей голове голос Айзека.
«Дозорные на станции Тойген только что приняли наших офицеров», — главнокомандующий использовал Око-2 для связи с солдатами. — «Они будут дома через три часа. Все трое».
Словно камень с души. Ноги Сати обмякли, и она опустилась на колени, насмерть перепугав бедную Шайло.
— Они вернулись, — прошептала Сати. — Вернулись домой.

***

На станции был переполох. Люди ликовали, ведь злосчастная зона Х была наконец-то уничтожена.
— Мэг, ты уже знаешь?! — Сати бежала к ней, но Томпсон уже неслась навстречу.
— Да! — глаза Мэгги буквально светились от счастья.
Они обнялись в порыве этого, без преувеличения сказать, судьбоносного известия и почти бегом кинулись к главному костру.
Там уже была толпа. Айзека окружили, требуя подробностей. Сати взглянула ему в глаза… и даже с пяти метров поняла, что что-то не так. Неуловимая тень скользнула по его словно высеченному из камня лицу. Киборг сказал ей не всю правду. Нет, не так, он намеренно солгал, зная о ее положении. Или же Сати просто показалось?
Она попыталась пробраться к центру происходящего, но Мэгги вовремя удержала ее от прыжка в толпу.
— Куда, там же давка! — Томпсон схватила ее за плечи, но Сати нервно стряхнула ее тяжелые руки. Сколько можно было оберегать ее, точно ребенка?

«Томас, прием», — мысленно позвала Сати, но телепат намеренно блокировал любые попытки связаться с ним.
«Ойтуш, ты слышишь меня?» — Сати обратилась к мужу при помощи Ока-2, но также не получила ответа. Тревога нарастала в ее душе, словно закипающая вода в кастрюле, а на фоне всеобщего веселья это чувство было еще более гнетущим.

Айзек хотел провалиться сквозь землю. Полчаса назад он силком поднял себя за шкварник и заставил выйти к людям. Радоваться их общей победе и строить радужные планы относительно их наступления. После уничтожения зоны Х сопротивление действительно оказывалось в выигрышном положении, но… уже без офицера Эвери.

«Сати не должна знать. Пока».
Об этом попросили его Томас и Эвридика. После небольшого телепатического совещания решено было, что сестра Ойтуша лично сообщит Сати трагическое известие и обязательно под контролем доктора Атли. Но как бы не хотел глава сопротивления отсрочить эту неизбежную боль, он не мог выдержать взгляда Сати. Доверчивого и полного надежды.
Нет, он не мог обманывать ее больше ни минуты. Увидев, что Сати удаляется от костра, Айзек, без труда пробивая себе путь в толпе, направился следом.

Глава — 22

«Шаг во тьму».

Айзек шел следом за маячившей впереди фигуркой Сати. И как она умудрялась шагать так быстро, что даже он, обладатель мощного роботизированного тела, не мог догнать ее?
— Сати! — крикнул Айзек, стараясь чтобы его голос не был похож на рык. — Постой, нам нужно поговорить!
Но девушка все шла и шла, словно некая неведомая сила влекла ее за собой. Еще немного — и она исчезла бы в темноте туннеля.

— Айзек! — окрик был настолько неожиданным, что киборг вздрогнул всем телом.
Это были Лазарус, Рантан и Латания. — Это правда? Зона Х уничтожена?
— Правда, правда, — недовольно проворчал Айзек, не отрывая взгляда от удаляющейся Сати.
— Говорят, что Эвери погиб, — добавила Латания. — Сочувствую.

Айзек заскрипел зубами, а вены на его шее вздулись и стали напоминать толстых пиявок. Еще немного, и он укокошил бы эту выскочку.
— Что б тебя! — рявкнул киборг. — У вас, одаренных, ума ни грамма!
Айзек указал на спину Сати, и Латания мигом прикусила губу.
— Ей не сообщили? — спросил Лазарус, хотя по реакции Айзека все было и так понятно.

Неизвестно, слышала Сати или нет, но в эту минуту она осела на землю, мягко и плавно, словно решила немного передохнуть. Все четверо мигом кинулись на помощь.
— Сх… Схватки, — с трудом произнесла Сати, увидев подмогу. Она держалась за живот, часто и порывисто дышала, а ее зрачки были совсем узкими от боли.
— Предупредите Атли, скорее! — негромко крикнул Айзек, чтобы не напугать ее. Лазаруса и двух и его помощниц словно ветром сдуло: должно быть, вид внезапно начавшей рожать женщины был для них пострашнее аниматусов, массовых расстрелов и прочих ужасов войны.

— Хоть я ничего в это мне понимаю, — Айзек наклонился к Сати и попытался взять ее на руки. — Но мы немедленно уходим отсюда. В более подходящее место.
— Нет! — с надрывом крикнула Сати. — Нужны носилки.
— Еще чего! — возмутился Айзек, — Да у меня каждая рука по отдельности удобнее носилок!
— Пожалуйста, Айзек! — взмолилась девушка. — Ойтуш будет недоволен, когда узнает, что ты отказался помочь мне.
«Она не слышала», — с облегчением подумал киборг. Так даже лучше: пусть вначале спокойно родит, оклемается, а уж потом…
— Хорошо, — кивнул он. — Будь здесь, ладно?
— Куда же я денусь, — произнесла Сати, сгибаясь пополам.

Через минуту, когда фигура Айзека благополучно скрылась из виду, она наконец-то расправила плечи. Схваток не было. Не было ничего кроме жуткого предчувствия пустоты. Не осознания того, что случилось, а только предвестие.
«Говорят, что Эвери погиб», — прозвучали в голове Сати слова Латании. Вот почему не отвечает Томас, вот почему взгляд Айзека у костра был таким странным.
Сати поднялась с колен и по инерции прошла еще несколько шагов.

Случилось что-то немыслимое. Неописуемое словами, непостижимое.
Сати слышала свои мысли, словно они принадлежали другому человеку: «придется одной растить ребенка», «интересно, сложно ли это — быть вдовой?» Разум продолжал функционировать, тогда как сердце напрочь отказывалось принимать тот факт, что Ойтуша больше никогда не будет в ее жизни.
И когда она наконец осознала это — стены туннеля сотряслись от ее крика.

«Ты можешь отомстить. Роланд Грейси мертв, но война еще не окончена».
Эти мысли принадлежали явно не Сати. Они появлялись в ее голове откуда-то извне. Откуда-то сверху.
— Кто ты? — Сати подняла вверх заплаканное лицо, словно ожидала увидеть не закопченный потолок, а некое божественное свечение, вступившее с ней в диалог.
«Ты помнишь меня, Сати. Слепая девочка, там в лаборатории… Теперь я вижу все».

Словно на телевизионном экране перед внутренним взором Сати пронеслась сцена с избиением маленькой одаренной. Белая комная, испачканная в ее крови и багровое, взмокшее от усердия лицо Грейси… Хотела бы она забыть это.
— Сарасти? — Сати припомнила ее имя.

«Теперь меня зовут иначе. Я стала сильнее, намного сильнее, но эти трансформации достались мне путем невероятной боли. Я хочу отомстить, так же как и ты».
— Это не вернет мне Ойтуша! — разум вынудил Сати сказать эту фразу, разум, но не сердце.
«Тебе есть за кого сражаться… Твой ребенок… Он не сможет жить спокойно, пока будет существовать протекторий».

— Айзек готовит наступление, — заметила Сати. — Уже завтра мы…
«Айзек слаб!» — перебил ее голос. — «Только ты сможешь переломить ход войны. Я могу помочь тебе».
— Ты Черная Вдова, верно? — спросила Сати, ощущая как поток мыслей проходит через толщу камня и грунта. — С какой стати мне помогать предводительнице аниматусов?
«Мы просто жертвы, Сати. Жертвы хирургов-экспериментаторов, купленные за большие деньги, чтобы быть рабами. Ты ведь тоже часть эксперимента, помнишь?»

Еще бы Сати не помнила. Год назад она впервые увидела свою мать на записи в архиве, и именно тогда узнала обстоятельства и цель своего рождения. Не самая приятная информация, надо сказать.
— Чего ты хочешь? — Сати умоляюще взглянула в потолок.
«Зачем ты мучаешь меня?» — хотела спросить она, искренне не понимая, почему Черная Вдова обращается к ней сейчас, в самый черный момент ее жизни.
«Того же, чего и ты. Отомстить», — ответил бестелесный голос. — «Протекторий забрал у тебя свободу и превратил в товар, меня упрятали в психушку, а затем и вовсе посадили на цепь, словно животное».

Слезы потекли по лицу Сати. Слова этого существа попадали точно в цель, отзываясь в ее душе, словно эхо собственных мыслей.
«У тебя забрали мужа, у меня — тело», — продолжала Вдова. — «Да, я всемогуща, но мой облик омерзителен».
Сати показалось, что она слышит, как ее невидимая собеседница вздыхает.

«Я видела, что стало с телом Сарасти», — сказала Вдова, и от этого Сати вмиг похолодела. — «Знаешь, на Острове не принято хоронить умерших. Чтобы разорвать связь с прошлым, нас, аниматусов, кормят нашими же телами».

Сати больше не хотела слушать. Ей сполна хватало и собственной боли, но Сарасти и не думала останавливаться.
«Мы пытались отказаться, но после трансформации голод был просто ужасный… Когда ты съедаешь собственные мозги ^[8], то навсегда перестаешь быть человеком», — говорил голос в голове Сати. — «А оплачивал все это веселье, и притом весьма щедро, главный служитель протектория — Огастус Лонг и его брат Обадайя».

Разумеется, эти имена были знакомы Сати. Теперь, когда Черная Вдова назвала конкретных людей, Сати почувствовала, как ее ненависть концентрирует на вполне материальных вещах.
— Ты хочешь, чтобы я убила их?
Словно этого Черная Вдова и ждала.
«Да! Мы вместе это сделаем, Сати».
— Но как? — Сати не заметила, как забрела уже очень далеко в туннель, но его темнота больше не пугала ее. Гораздо темнее было в ее собственной душе.
«Я помогу тебе», — сказала Вдова. — «Знаешь, почему никто и никогда не мог взять стены протектория?»

— Аниматусы, — догадаться было несложно.
«Верно», — голос собеседницы оживился. — «Сегодня ночью я отзову охрану. Аниматусы прдчиняются мне, я для них единственный авторитет и лидер. Ты проникнешь внутрь и вырежешь Лонгов, словно стадо овец. Неслышно и незаметно».
План был хорош, вот только…

— А как же Айзек и остальные? — спросила Сати. Сопротивление не умеет действовать незаметно. К тому же, идея Сати объединиться с аниматусами точно не понравится киборгу.
«Они не нужны тебе. У меня есть план, как надолго отвлечь их», — сказала Черная Вдова.

Сати остановилась. В этот момент она почувствовала, как ее тело отделяется от сознания, перестает принадлежать маленькой хрупкой девушке, способной испытывать боль. Ее тело — могучий инструмент и его миссия — уничтожить тиранию протектория всеми мыслимыми усилиями. Ее генотип собирали по кусочкам, словно микросхемы суперкомпьютера, ее одаренность — практически бессмертие, а это значит, что Сати не имеет право быть слабой. Сати остановилась и почувствовала, как ее тело напитывается темнотой. Она сделает то, что предлагает ей Черная Вдова, даже если ради этого придется пойти против сопротивления.

— Я готова, — произнесла девушка не открывая глаза.
— Тогда вперед, — голос стал сильнее, словно Черная Вдова оказалась за ее плечами. — Тебе нужно отыскать Нейта, Сати. Но вначале раздобыть парочку заточенных клинков….

Глава — 23

«Точка невозврата».

Айзек хотел отделаться кратким инструктажем. Только что он собственноручно сдал Сати в руки доктора Атли: ее схватки оказались ложными, но путаться под ногами девушке все же не стоило. Ойтуш Эвери был мертв, и вскоре Айзеку предстояло пренеприятное объяснение с его женой. Все это не располагало к разговорам и отнюдь не прибавляло настроения.
Но когда глава сопротивления вышел к людям, ждущим его у главного костра, он понял одно: им нужно не руководство к действию, им нужен он сам. Лидер, способный вести за собой, командир, знающий цену жизни, друг и напарник, способный подставить плечо и договориться за тебя со смертью.

— Вы ждете от меня напутствия, так? — спросил он, вглядываясь в лица солдат, которых за последний месяц стало примерно в пять раз больше. После того, как протекторий сжег Протона Ситиса и остальных, Айзек снизил возрастной ценз, и на службу теперь допускались даже одиннадцатилетки. — Ждете слов о том, что завтра все закончиться и будет хорошо?
Люди молчали. Томас стоял где-то в задних рядах, крепко держа за руку Мэгги Томпсон.

— Этих слов не будет, — отрезал Айзек. — Не будет хорошо, не будет просто. И даже конца не будет. Завтра утром мы положим начало новой жизни. Либо уйдем в глубины этих говностоков, либо одолеем протекторий и займем место под солнцем.
Айзек сам не заметил, как его голос окреп, а уверенность в себе возросла до небес.

— Никто не видел Сати Эвери? — шепотом спросила Зои, протискиваясь поближе к горящей канистре. Но ее не услышали — все взгляды были обращены только на Айзека.

— Завтра этот поезд наконец-то сдвинется с места. И отправится в Метрополь вместе с нами, — киборг продолжать вещать, указывая на состав, стоящий на рельсах. С десяток вагонов были предельно набиты оружием и боеприпасами.

Подошла команда Лазаруса. Уик с задумчивым видом прислонился к одной из выщербленных стен и принялся с интересом слушать Айзека, а вот Елена не сводила глаз с Рантан.
— Никак не пойму, что с тобой не так? — спросила она.
— Мечи! — Рантан хлопнула себя по лбу. — Где мои мечи?!
Мечей и правда не было. Крестовидный чехол за ее спиной был непривычно пуст.

— Не рассчитывайте, что все вы вернетесь домой, — говорил Айзек, грозно взирая с высоты своего роста. — Ибо это — не наш дом. Это вынужденное убежище, в котором нас вынудил прятаться протекторий.

Сати была уже далеко. Час назад она шагнула в темноту туннеля, что лицом к лицу встретиться с Нейтом — легендарным информатором заброшенной подземки. Поначалу она пользовалась фонарем, но вскоре поняла, что темнота ее больше не пугает. Закрыв глаза и прислушавшись к биению своего сердца, Сати выключила фонарь. Глаза быстро освоились, а крысы и пауки перестали ошалело выскакивать из под ног.
«Теперь у меня только один путь — вперед», — подумала Сати и, доверившись своему обострившемуся чутью, продолжила путь.

— Наш дом, как и у всех людей, там, наверху, — продолжал в эти минуты глава сопротивления. — Вы должны запомнить, что за место под солнцем не нужно бороться, оно принадлежит всем нам по праву. Мы не Первый и Второй класс, мы — единый народ, и никакая одаренность не сможет это изменить. И пусть те, кто попытается оспорить это, сгорят завтра на рассвете вместе с этим поездом. Вместе с сотней снарядов, которые мы сделали своим руками. Обуглится вместе с броней боевых машин. И даже если мы с вами погибнем, так пусть же и протекторий сгорит вместе с нами!

Последние слова Айзека потонули в хоре одобряющих голосов. Он и сам не ожидал от себя подобной речи, но по-другому было нельзя. Как бы судьба не благоволила сопротивлению, то, что они собирались сделать не делал еще никто и никогда. Айзек понимал, что большинство своих офицеров он видит в последний раз, так почему бы сейчас не поговорить от души?

Сати тем временем достигла цели. Под мелодичный стук ручной дрезины навстречу выкатился Нейт — безногий уродливый киборг, с сомнительной репутацией. Он продавал и покупал информацию, как когда-то модификации для своего тела. Как всегда Нейт был окутан дымом зловонной сигары, но ни это, ни его тошнотворная внешность не испугали Сати. Не говоря ни слова, Эвери бросила к его ногам увесистый сверток с табаком и кофе.
Два щупальца тотчас же вынырнули из заплечного рюкзака Нейта и подняли его в воздух.

— Ого, тянет килограммов на десять, — хрипло произнес информатор.
— Так и работа того стоит, — ответила Сати.
— Что за работа? — Нейт затянулся. — Надеюсь, не роды принимать?
Он оглушительно заржал, но девушка не повела и бровью.
— Устроить небольшой обвал. Во благо сопротивления.

***

Ойтуш был измучен, грязен и зол. Мало того, что его категорически не хотели пропускать на таможне в Тойген, утверждая, что офицер Эвери погиб при исполнении задания, так еще и Око-2 перестало отвечать его запросам.
«Все из-за этой межпространственной чертовщины!» — возмущался он. — «Надо будет показать свою черепушку Захарии. И не только черепушку».
Чтобы хоть как-то передвигаться после схватки с Даной, Ойтушу пришлось вколоть себе две дозы «боевых», и все же свое состояние офицер оценивал как крайне неудовлетворительное. Один из гвоздей так и не удалось вытащить из ноги, раны кровоточили даже несмотря на все принятые меры. Однако это было еще не самое плохое.

Ярость Ойтуша достигла своего предела, когда оказалось, что Томас и Эвридика уехали с контрольно-пропускного пункта, так и не дождавшись его.
«Не решили же они, что я и в самом деле погиб?» — с усмешкой подумал он.
На пешую прогулку до станции уйдет около двух часов, и это не считая того, что он уже отстал от команды на девять. Если только допустить мысль о том, что в подземке его считают погибшим… страшно даже представить, что стало с Сати за это время.
Ойтуш потряс головой, отбросив ужасающие мысли. Превозмогая боль, ускорил шаг, а затем и вовсе перешел на бег.
«Один час», — сказал он себе и устремился в сторону станции.

***

На часах была полночь, когда Сати перешагнула порог Главной Цитадели — старого серого здания, в котором обитала верхушка протектория вместе со своими семьями. Вдоль высоченных стен выстроилась недремлющая охрана: два десятка аниматусов, которые в любой другой ситуации тотчас же разодрали Сати в клочья. Но не сегодня. Сегодня они лишь безмолвно взирали со своих постов, словно шахматные фигуры, ожидающие своей роли. Черная королева решила придержать их до поры до времени.

Кровь Сати похолодела, когда она прошла мимо темнокожей твари с дредами, тело которой было испещрено непонятными символами. Именно этот аниматус участвовал при ее аресте — Сати прекрасно помнила чувство беспомощности, когда он усилием мысли поднял ее в воздух.
Что за одаренный стал материалом для этого чудовища? Сати взглянула в его кровавые глаза, на рассеченный рот, зашитый стальными нитками, и вспомнила слова Черной Вдовы о том, что все они всего лишь жертвы. Так ли это на самом деле? Аниматус кровожадно улыбнулся, провожая девушку глазами, но, как и все остальные, остался недвижимым.

Голос Черной Вдовы вел ее по древним коридорам. Интересно, сколько поколений Лонгов родилось и выросло в этих стенах? Сати думала, что Сарасти приведет ее прямиком в палату Огастуса, а затем и Обадайи Лонга, но у паучьей матки были несколько другие планы. Ведомая голосом в своей голове, Сати преодолела несколько лестничных пролетов и наконец остановилась у дверей детской.
— И детей тоже? — с сомнением спросила она.
«Всех!» — с жаром ответила Черная Вдова, почувствовав, что девушка колеблется. — «Маленькие Лонги ничуть не лучше больших. Даже хуже».

— Я не стану убивать детей, — Сати почувствовала, как ее сердце заливает странное новое для нее чувство. Жаркая волна дурмана и сочувствия со всему сущему, слабость и жалость. Ощущение материнства.
«Тогда будь готова к тому, что однажды они вернутся, чтобы поквитаться с твоим дитём», — Черная Вдова знала, на какие рычаги давить.
Сати тряхнула головой и, не раздумывая больше ни секунды, достала мечи Рантан из заплечного чехла. Двигаясь неслышно, словно кошка, она вошла в детскую. Двое детей постарше крепко спали в своих кроватках, еще двое, совсем маленьких, лежали в подвесных люльках.

«Сделай это, Сати! Покончи с ними. В память об Ойтуше!»
Сжав зубы девушка занесла клинок над самым маленьким из Лонгов.
«Он умрет, не успев почувствовать… не успев почувствовать…», — говорила она самой себе.
«Давай! Сейчас или никогда!»
На короткий миг в голове Сати мелькнула мысль, что даже если она передумает, этих детей в любом случае ждет смерть. Вот только вряд ли она будет более гуманной.
А еще смерть ждет ее. Но это уже не имеет значения. Сати знала, что казнив беззащитных спящих детей, она уничтожит себя сама.

***

Через десять минут работа была окончена. Сати стояла, залитая кровью с ног и головы, и тяжело дышала. Два клинка Рантан валялись рядом. Они даже не затупились, перерезав двенадцать глоток. Никто из Лонгов не успел проснуться, никто не кричал и не плакал, никто не проклинал ее — свою смерть служители протектория встретили с молчаливым согласием.

Сати убила всех. Начала с младенцев, а в конце всадила клинок в шею самого Огастуса Лонга. Она убила даже уборщиц, слуг и повара, спальни которых оказались напротив. Но самое главное убийство она совершила в своей душе. Несмотря на два бьющихся сердца внутри нее, Сати Эвери больше не чувствовала себя живой.

— Отлично! — раздался голос Черной Вдовы.
Теперь Сати могла видеть ее: огромный уродливый паук с человеческим лицом. Совсем не страшная, скорее мерзкая и противная.
— Что дальше? — спросила Сати. Волосы падали на ее лицо, но она даже не пыталась их отбросить. — Я могу идти?
— Конечно, — сказала Черная Вдова. — Ты сделала больше, чем достаточно.
Сати кивнула и не оглядываясь направилась прочь.

— Вот только, — слова Черной Вдовы рикошетом воткнулись ей в спину. — Сати, я же говорила, что мне нужно новое тело. Зачем быть огромным уродливым пауком, когда я могу контролировать свою армию лишь силой мысли?
«Ну конечно. Как я могла так легко поверить ей?» — сжав зубы Сати подняла с земли брошенное раньше времени оружие.
— Ты отдашь мне своего ребенка, — сказала Черная Вдова. — В инкубаторе плод дозреет, и уже через несколько месяцев акушеры помогут мне возродиться. В новом, сильном теле — разве это не прекрасно?
— Прекрасно… — Сати оскалилась. — Как же прекрасно, что убила в себе чувства… Иногда они сильно мешают.
Она сжала рукоятки клинков так, что костяшки пальцев побелели.
— Хочешь моего ребенка — попробуй отбери.
Несколько аниматусов покосились на Мать, но Черная Вдова жестом велела им остаться на месте.
— Нет. Это только наша схватка, — сказала она. — Да будет так, Сати.

Глава — 24

«Последний танец Феникса».

— Эвридика, — брезент палатки с шорохом приподнялся. Это был Джервас — один из офицеров Айзека. — Твой брат вернулся.
— Что? — женщина подняла голову от стола и быстро вытерла заплаканные глаза. — Ойтуш? Он жив?
— Жив, но… — Джервас вздохнул, и для Эвридики эта пауза показалась вечностью. — В очень плохом состоянии. Ему срочно требуется помощь.
— Тогда зовите Атли и Захарию! — Эвридика вскочила из-за стола, чувствуя как внутри нее все возвращается к жизни. Ойтуш — настоящий боец, и если ему удалось уцелеть в схватке с Даной, то в стенах родного лагеря смерть ему не страшна.
— Они уже там, — кивнул Джервас. — Идем скорее. Он хочет видеть тебя.

По пути в медбокс Эвридика столкнулась с Мэгги и Томасом.
— Ты! — бросила Эвридика ему в лицо. — Ты сказал, что он умер!
Брови Томаса недовольно всколыхнулись.
— Я сказал лишь то, что слышал сам, — он пытался успокоиться, но это плохо получалось. — У нас есть проблема посерьезнее. Сати пропала.
— Как пропала? — удивилась Эвридика.
— Она на сносях, далеко не уйдет, даже если захочет, — сказала Мэгги, впрочем, без особой уверенности.
Неподалеку от медицинского бокса они увидели фигуру человека, неловко держащуюся за плечи Лазаруса и Мана. Его одежда была превращена в лохмотья, а наложенные повязки насквозь пропитались кровью. Эвридика вскрикнула, с ужасом узнав в этом человеке своего брата. Глаза Ойтуша были прикрыты, а голова обессилено лежала на груди.

— Это мы виноваты, — сказала она. — Мы бросили его там.
Томас ничего не ответил, но по его лицу было понятно, что он презирает себя это эту чудовищную ошибку.
— Ойтуш, — позвала Эвридика, когда парня переложили на носилки.
— Крупные вены тромбированы, — произнесла Зои Атли, сканируя его тело. — Не имею представления, как он дошел сюда, но ногу придется ампутировать.
Слезы вновь потекли по щекам Эвридики.
— А жить? Жить он будет? — спросил Томас, и его голос дрогнул, выдав более высокую ноту.
— Безусловно, — подвела итог доктор. — Мы вытаскивали его с того света и при худшем раскладе.
Эвридика Эвери рассмеялась сквозь слезы.

— Сестра, — вдруг позвал Ойтуш, на мгновение выныривая из морфинового сна.
Эвридика наклонилась к нему, а все остальные расступились, чтобы не мешать.
— С Сати все впорядке? — отчетливо проговорил он.
Эвридике хватило доли секунды, чтобы обменяться взглядом с Томасом.
— Сати в полном порядке, Ойтуш, — произнес телепат. — Она немного поволновалась, но теперь, узнав что ты жив, она отдыхает и ждет встречи с тобой. С вашим ребенком все хорошо.
Эвридика и Мэгги поняли, что это были не просто слова: Томас аккуратно обрабатывал сознание Ойтуша, даруя ему временное спокойствие.
«Он убьет его за ложь, если с Сати что-нибудь случится», — невольно пронеслось в голове у Мэгги. Она взглянула на лицо друга и поняла, что и ему самому крайне неприятна эта ложь. Но другого выхода не было — Ойтушу просто необходим был безмятежный сон.
— Хорошо, — произнес Ойтуш, и морщины на его лбу разгладились. — Спасибо, что позаботились о ней.
— Все, — Атли надела на него кислородную маску, как бы говоря, что разговор окончен. — Несите его в реанимационную палату. Захария, готовься к операции!

— Я спущу шкуру с этих засранцев! -Айзек был в ярости. — Еще час, и он был бы мертв!
Эвридика и Томас стояли и молча выслушивали его угрозы. Да, дозорные на станции Тойген совершили большую ошибку, не оказав Ойтушу надлежащую медицинскую помощь. Да, Ойтушу пришлось отбиваться от своих же людей, но все потому что они, именно они, Том и Эвридика, сообщили всем о смерти офицера.
— А вы, — Айзек оскалился, обнажив белые клыки, — Я не знаю, что за черти водятся в твоей голове, Кэлвин-Смит, но если Сати пострадает из-за того, что ты «похоронил» Эвери…
Айзек не знал, как сформулировать то, что он собирался сотворить с ним в этом случае, но Томасу и так было паршиво.

— Ты можешь связаться с Сати? — спросила Мэгги, которая тоже была здесь.
— Говорю же, нет, — в очередной раз произнес Томас. Тяжело было признавать, что в решающий момент его телепатия оказалась бессильна. — Она не слышит… даже не так, она сознательно блокирует свой разум.
— Куда она могла пойти, ума не приложу… Кто пропустил ее? — Айзек и сам совершил ошибку, упустив Сати из виду, и от этого злился еще сильнее.
— Пусть Захария определит местоположение ее «Ока-2», — предложила Эвридика.
— Захария спасает жизнь Ойтуша прямо сейчас, — напомнила Мэгги.
— Ладно, — Айзек стукнул кулаком по столу. — Я сам найду ее.

Но план по спасению Сати пришлось отложить. В палатку вошел, нет, почти вбежал растерянный Шин. Брови Эвридики удивленно поплыли вверх: дело явно было срочное, иначе этот социопат ни за что не сунулся бы в военную палатку.
— Айзек, — едва ли не теряя сознание, произнес одаренный, — У меня тут рисунок…
— Давай сюда, — рявкнул главнокомандующий, вырывая из его рук обрывок газеты.
Шин Эйлер был прорицателем, однако его видения, в отличие от видений Даны, приходили путем бессознательного рисования. Поначалу Айзек считал, что он понапрасну марает бумагу, но спустя несколько точных пророчеств, стал относится к Шину с хорошо скрываемым уважением.
Никто из присутствующих не видел, что было изображено на мятом листе, но лицо Айзека выражало все предельно ясно.

— Дамы и господа, — наконец сказал он, уничтожая рисунок своей огромной хромированной рукой. — Мы выступаем немедленно. Оповестите всех.
Он щелкнул тумблером, и в тот же миг вой сирены прорезал тишину подземки.
— Сати натворила больших дел, — сказал он. — Надеюсь, что мы успеем…

Айзек не договорил. К реву сирены присоединился каскад нового шума. Рев и скрежет длился больше минуты, и мог означать только одно: в метро произошел серьезный обвал.
Сложно было поверить своим глазам, но еще сложнее — осмыслить произошедшее. Огромный кусок стены обрушился прямо на поезд, перекрывая не только рельсы, но и выход со станции.
— Кто?! — рычал Айзек не своим голосом. — Кто сделал это?!

Сотни людей высыпали на платформу. Одни кричали, другие молча рвали на себе волосы. Ясно было одно: кто-то очень постарался сорвать планы по наступлению.
— Это Нейт, глава, — сказал один из солдат. — Мы видели, как он околачивался неподалеку…
Выражение лица Айзека было трудно было описать словами. Он тысячу раз хотел пристрелить этого выродка, но, видимо, все еще считал, что Нейт скорее помогает сопротивлению, чем вредит. На этот раз поблажка грозила обернуться большими бедами.
— Откопать как можно скорее, — распорядился Айзек и тут же добавил, — Если не для поезда, то хотя бы для пехоты.
Не говоря больше ни слова, он развернулся и зашагал к штабу Лазаруса Уика. Куски бетона хрустели под тяжестью его веса, пыль вихрем взмывала в воздух, а зазевавшиеся люди выныривали из-под его ног в последний момент. В таком состоянии Айзек был не просто опасен, он шел вперед словно танк, и остановить его могла разве что сама смерть.

В штабе был переполох. Одаренные уже знали о произошедшем, и теперь строили догадки о том, кто мог так насолить сопротивлению.
— Елена, — произнес Айзек, без труда находя среди разношерстной толпы закутанную в плед бледную девушку. — Мне срочно нужен дубль.
Лазарус и еще несколько одаренных подошли ближе.
— Куда это ты собрался в одиночестве? — с сомнением спросил Уик.
— В Метрополь, — Айзек посчитал нужным прояснить кое-какие детали. — Спасать Сати. А заодно и всех нас.
— Один? — Лазарус нервно усмехнулся, — Это самоубийство.
— Не будем тратить время на споры, — Айзек проявил всю свою выдержку, чтобы не начистить ему физиономию.
В отличие от предводителя одаренных, Елену не пришлось просить дважды.
— Присаживайся, Айзек, — девушка убрала за уши растрепанные волосы и указала на старое кресло. — Куда тебя переместить?
— Площадь у старой цитадели, — сказал киборг, вспоминая рисунок Шина. — Она сейчас там. Совсем одна.
Елена прикрыла свои бездонные зеленые глаза и положила ладонь на грудь Айзека.
— Расслабься, — прошептала она глубоким низким голосом. — И возвращайся скорее.

***

— Что она делает?!
— Приносит себя в жертву.
Именно так думали сотни обывателей, выглядывая из окон своих домов. Там, на площади, миниатюрная девушка была один на один с аниматусом, и, судя по всему, она вовсе не сдаваться пришла. Сати Эвери готова была сражаться.
Нет, не за них. И даже не за победу сопротивления. Сати знала, что она не может проиграть, потому что в противном случае Черная Вдова отнимет ее ребенка.

— Ей не выстоять одной…
— Где же повстанцы?
Граждане Метрополя знали о планах сопротивления — просветительская работа давала свои плоды. Как и жители подземки, они видели в сегодняшнем дне революцию, шанс на то, что жизнь изменится к лучшему. Вот только вместо огромной армии боевых роботов, киборгов и элитных солдат, закаленных в нечеловеческих условиях, на сцену вышла беременная девушка. Одна-одинешенька, с двумя клинками за спиной.

— Это просто цирк какой-то!
Жители Метрополя были разочарованы. Они не знали, что в эти минуты повстанцы прозябают в старом метро, заваленном по вине все той же девушки на площади. Она решила, что справится сама, она приняла удар на себя и теперь должна умереть. Достойно и не слишком быстро. Так происходит со всеми, кто решил геройствовать в одиночку.
Вот только они знали, какой силой обладает Сати.

Взошедшее солнце не было видно из-за плотной стены дождя, которая отделяла их друг от друга. Подслеповатые глаза Черной Вдовы даже не пытались что-то рассмотреть: паук надеялся лишь на свое чутье, а еще на помощь семи верных отпрысков, ожидающих команды. Сати стояла, подставив лицо дождю. Как давно она не ощущала этого чувства — когда природа смывает твои грехи. Впрочем, надеяться на искупление Сати не приходилось: то, что она уже сделала и собиралась сделать было гораздо важнее того, попадет она в рай или в ад. Наконец-то ее одаренность не сдерживали моральные принципы, навязанные обществом или придуманные ей самой. Сати чувствовала, как огромная сила — нет, не регенерация, нечто гораздо большее — поднимается внутри нее. Сила, ради которой Сати пришлось нырнуть на самое черное дно боли и крови.
Сверкнула молния, и бой начался. Черная Вдова ринулась вперед, семеня своими острыми, как шило, лапами. Сати с криком бросилась навстречу и уже намеревалась пропороть ее пузо клинком, как вдруг паук с невообразимой для него легкостью взгромоздился на одну из мраморных колонн.
«Что ж, раз про законы гравитации ты не слышала», — скрежеща зубами от злости подумала Сати, — «Тогда и я пошлю их к чертям».

Подпрыгнув, словно каучуковый мячик, девушка оказалась на перилах лестницы. Прямо над ней нависало черное брюшко Вдовы, сползающее вниз под тяжестью двухсот килограммового тела. Балансируя на узкой перекладине, Сати попыталась дотянуться до него клинком, но в этот самый момент один из отпрысков сбил ее с ног. Первое, о чем подумала Сати, обнаружив себя лежащей в луже на земле — не пострадал ли ребенок. Сати знала, что с ее телом ничего не случится, но вот распространяется ли регенерация на плод — в этом уверенности не было. Она коснулась живота, и тут же получила ответ в виде мягкого толчка в ладонь.
«Я в порядке, мама», — словно говорил он. — «Иди вперед, а за меня не беспокойся».

Сати вовремя открыла глаза. В асфальт, на котором еще секунду назад лежала ее голова, воткнулись сразу две, острые как шпаги, лапы Черной Вдовы.
Сати бросилась бежать, шлепая по лужам, но Сарасти не отставала от нее ни на шаг. Бежать было некуда — площадь оцеплена кольцом из аниматусов. Единственным вариантом для Сати было уничтожить их всех, одного за другим. Ну или же ждать подмоги, хотя о последнем не могло быть и речи, ведь Сати собственноручно отправила сопротивление в продолжительный отпуск.

Черная Вдова изначально мечтала завладеть новым телом. А тут такая возможность: одаренная, жаждущая отомстить за любимого. И не просто одаренная, а способная перерезать ее, Сарасти, лютых врагов и мучителей. Да еще и беременная потенциально одаренным плодом. Более удачное сочетание сложно было придумать. Сати попалась в ее ловушку, пойдя на поводу у своих эмоций.
Сложно сказать, кто был опаснее: неповоротливая Черная Вдова, обладающая, тем не менее, острыми лапами или же пауки-спутники — юркие, стремительные и почти неуязвимые.

«Они не смогут атаковать без нее», — решила девушка, но сосредоточить все свои удары на Сарасти ей не позволяли именно эти доставучие твари. Они сбивали ее с ног, наносили множество мелких ран, но главное — совершенно не позволяли Сати сконцентрироваться на главной цели.
Вскоре Сати заметила, что маленькие пауки действуют по одной и той же схеме: как только она заходит на новую атаку, окружают ее в плотное кольцо, затем один, наиболее крупный, сбивает ее с ног.
«Ладно, ублюдки. Хотите поймать меня — ловите», — план Сати был опасным, но только так она могла пробить себе путь к заветной цели.

Издав громогласный клич, Сати кинулась на Черную Вдову, занеся один клинок над своей головой, а второй выставив вперед, словно шпагу. Она верно угадала стратегию: увидев, что Мать в опасности, пауки начали замыкать угрозу в кольцо, вначале широкое, но с каждым метром все уже и уже. На этот раз Сати не пыталась сбежать. Продолжая кричать, она размахивала клинками, напоминая небольшой ураган. Короткие, но острые как лезвия, лапки паучков касались ее тела, оставляя длинные глубокие раны. Но на этот раз одаренность Сати не медлила: кожа дымилась, обновляясь снова и снова. Тело было раскаленным, словно сковорода, и капли дождя превращались в пар, не успев коснуться ее.

— Она что, горит? — думали обыватели, глядя на всю эту сцену из окон домов.
Сати и вправду горела.
— Похожа на эту… птицу из сказок. Как ее…
— Феникс.
— Точно, Феникс!
Круг из пауков замкнулся. Сильнейший из них сбил Сати с ног и тотчас же запрыгнул ей на спину. Еще немного, и он растерзает ее своими хелицерами или, что еще хуже, возьмет под контроль ее разум, как это было с теми одаренными в супермаркете, и тогда Сати сама отдаст ребенка.
Но в этом и состоял план Сати: позволить им поймать себя, подпустить как можно ближе. Видя, что жертва не двигается, остальные пауки начали запрыгивать сверху, словно пытались задушить ее своим весом. «Отдай, отдай, отдай!» — пульсировало в их темных блестящих точно нефть глазах.

«Пора выбираться отсюда», — подумала Сати, когда дышать под кучей пауков стало действительно тяжело. Сосредоточив всю свою ярость, ненависть и боль в одном движении, девушка рванулась вверх изо всех сил. Десятки паучьих лап посыпались в стороны, кишки и внутренности повалились из вспоротых брюшек, брызнула фонтаном черная, словно тушь, кровь. Сати взметнулась в воздух, орудуя клинками, словно лезвиями блендера, и уничтожая всех семерых отпрысков одним махом.
Черная Вдова пронзительно завизжала. В этот момент она была как никогда похожа на человека, и Сати с удовольствием отметила, что ей тоже может быть больно.
— Где теперь твои дети? — прокричала она с дикой улыбкой. По ее лицу струилась кровь, заливая глаза, но девушка словно не замечала этого.
— За твоей спиной, — ответила Сарасти.

Сати развернулась вполоборота и похолодела от ужаса: два десятка аниматусов стояли не шелохнувшись. Стоило Черной Вдове сделать лишь кивнуть или щелкнуть языком, как все они кинутся на Сати и разорвут ее на куски. Подумать только, эти грозные твари оставили своих хозяев и под страхом смерти стоят сейчас здесь, ожидая указаний другого аниматуса! Да, Черная Вдова была поистине их матерью.
— Значит я уничтожу их тоже! — крикнула Сати. В этот момент она не сомневалась, что сможет сделать это.

Несколько часов длилась битва между аниматусом и человеком. За все это время дождь не прекращался ни на секунду, словно намереваясь смыть Метрополь с лица земли. Сотни обывателей прилипли к своим окнам, но ни одни из них не решался выйти на улицу.
Сати тяжело дышала. Ее пульс зашкаливал, но на теле не было ни единого пореза, тогда как Черная Вдова истекала кровью. Жалко влача свои лапы, она оставляла черные смолистые следы — даже ливень не способен был дочиста отмыть ее кровь с городской площади.

— Довольно, — наконец сказала Сарасти, шлепаясь на пузо после очередной атаки. — Ты победила. Можешь идти, мы не тронем тебя.
— О, нет, — Сати оскалилась. — Нет, нет. Игра только началась, и ты не выйдешь из нее пока не сдохнешь!
В какой-то момент она перестала бояться. За ребенка, за себя, за то, что будет с сопротивлением и с миром вообще. Сати поняла, что она не сможет уйти пока не уничтожит их всех. Всех аниматусо до последнего.

— Она сущий дьявол! — решили граждане Метрополя, глядя, как девушка на площади в тысячный раз ринулась в атаку.
— Может, поможем ей? — робко спросил кто-то.
— Ты шутишь? Выйти туда, к ним?!
Но нашлись и те, кто поддержал смельчака. Вдохновленные примером Сати, люди стали покидать свои уютные дома, чтобы вместе дать отпор системе, которая сотню лет держала их в страхе.
Сати продолжала наступать. Удары клинков Рантан снова и снова сыпались на Черную Вдову. Скорчившись на земле, она отбивалась изо всех сил, а вокруг ее пасти выступила пена, словно у загнанной лошади.
Раз — и паук лишается еще двух лап. Два — и из брюшка фонтанчиком бьет черная жижа. Три — пораженный аниматус падает на землю, скукожившись, словно сухофрукт.

— Нет! Сати, не надо! — крикнула Сарасти, когда Сати, отбросив мечи, запрыгнула к ней на грудь.
Но девушка не слышала ее мольбу. Голыми руками она впилась в белесые глаза, намереваясь вырвать их из глазниц. Сарасти заверещала не своим голосом. Она уже была здесь, проходила через эту боль, вот только вместо Сати Эвери её палачом был человек по имени Роланд Грейси.
— Остановись, Сати! Пожалуйста!
Крик Черной Вдовы сорвался на вопль отчаяния, когда глазные яблоки наконец лопнули под натиском тонких пальцев.
— Сдохни! Сдохни! Сдохни!!! — Сати рычала, словно зверь, не помня себя от этого неистового пьянящего чувства превосходства.

Один из аниматусов все же не выдержал. Тот самый, что когда-то участвовал в аресте Сати. Нарушив приказ ни в коем случае не вмешиваться в бой, он выскочил из строя и, используя силу своего разума, сомкнул невидимые руки на шее офицера Эвери.
Шею Сати словно сдавило обручем. Не в силах сделать больше ни единого вдоха, она вынуждена была отпустить навеки ослепшую Сарасти.

— Сати! — чей-то знакомый голос раздался словно во сне. Это был Айзек. Он мчался к месту битвы, занеся над головой тесак, но было слишком поздно.
Невидимые путы подняли Сати в воздух, продолжая душить. Она сопротивлялась, извивалась и билась до последнего в этих тисках, но жизнь уходила из нее. Тело не могло жить без воздуха, и никакая регенерация не способна была остановить этот процесс.
Взмах тесака — и паучья голова с человеческим лицом покатилась по лужам. Сарасти была мертва. Но Айзек выбрал не ту мишень: Сати продолжала висеть в воздухе, а ее тело сотрясалось в агонии.
— Лазарус! — заорал Айзек во все горло.

Одаренный тоже был тут. Схватив с земли один из мечей, он воткнул его прямо в сердце красноглазому аниматусу.

Все было кончено. Невидимые веревки ослабли, и тело Сати Эвери медленно опустилось на землю. Бездыханная, она лежала посреди площади, а капли дождя больше не высыхали на ее коже.

— Зачем?! Зачем ты это сделала? — Айзек поднял ее на руки, но Сати не подавала признаков жизни.
— Айзек, еще не конец, — сказал Лазарус, становясь спиной к спине киборга. Он указал на аниматусов, стоящих на площади, но те не спешили атаковать.
Привыкшие выполнять чужие команды, эти чудовища стояли, ожидая приказа их Матери, Черной Вдовы. Приказа, которого никогда не последует.

Глава — 25

«Рождение».

Дождь окончился. Солнечный свет наконец-то пробился из-за туч, осветив место кровавого побоища. Посреди утренней тишины, которая даже могла показаться умиротворяющей, вдруг раздалась автоматная очередь. Лазарус и Айзек вздрогнули от неожиданности: готовые к нападению аниматусов, их нервы были на пределе.

Сати лежала на руках у Айзека. Ее лицо было безмятежным и спокойным, и только потеки крови на лице напоминали о том, что она пережила и что сделала. Для всех.

Автоматная очередь повторилась. Нет, это было не сопротивление, не одаренные. Стреляли обычные граждане Метрополя, покинувшие, наконец, свои теплые уютные жилища.
— Что они делают? — спросил Лазарус. На его лице было искреннее недоумение.
— Они начинают верить в свои силы, — ответил Айзек, глядя, как один из аниматусов упал как подкошенный. — Протекторий больше не указ им.
Не дождавшись команды от Черной Вдовы, аниматусы оказались дезориентированы и потеряны. Смертоносные и безжалостные по своей природе, без голоса сверху, без хозяина они не способны были принимать решения.

— Теперь мы без труда справимся с ними, — раздался голос Мана. Он и еще пара десяток человек были здесь, а это значит, что обвал удалось ликвидировать.
Взгляд Айзека встретился с глазами Эвридики. Увидев Сати у него на руках, она поняла все без слов.
— Это и было пророчеством Шина? — жестом, наполненным невероятной любовью, Эвридика убрала мокрые волосы со лба девушки. Ее тело, еще недавно источающее жар, сейчас было холодным как камень.
— Да, — Айзек больше не сдерживал слез.
— Ты понимаешь, что она спасла всех нас? — Эвридика обняла голову Сати и пара слезинок упали на высокий лоб девушки. — Принеся себя в жертву.
— Нет, это не жертва, — Айзек медленно зашагал в сторону метро, неся Сати на руках. Теперь, когда аниматусы больше не могли атаковать, он знал, что его люди справятся без него. — Она — герой. Она наш символ свободы.

***

— Неужели ничего нельзя сделать? — в который раз спросил киборг.
— Я знаю, что признать это очень тяжело, Айзек, — Атли сокрушенно вздохнула; все же произошедшее затронуло душу каждого в сопротивлении. — Но Сати умерла. Ее регенерация не работает, как и ее сердце.
Айзек сжал кулаки до хруста.
— А ребенок? — со слабой надеждой спросила Эвридика. — Может быть…
— Не может, — Зои отрицательно покачала головой. — Мне очень жаль, но плод погиб вместе с ней.
Доктор Атли развернулся монитор КТГ и показала ровную линию, говорящую о том, что маленькое сердце тоже не бьется.
Это была слишком большая цена за их победу.
— Я скажу Ойтушу, — добавила Атли.
— Нет, — Айзек кулаком вытер слезы. — Я сам ему скажу, когда он будет готов.
— Я перевела его из реанимации в обычную палату, — заметила доктор. — Он готов, если ты об этом.
Эвридика закусила губу: она даже представить не могла, как скажется на Ойтуше известие о смерти Сати.
Но как она и ожидала, первым было отрицание.

Вначале реагирует тело, затем мозг ^[8]. Рвота, острая нехватка воздуха, удушье, приступы агрессии — все эти симптомы Ойтуш переживал снова и снова, на протяжении нескольких часов.
Когда Эвридике становилось слишком тяжело выносить это, она в слезах выбегала из бокса, и с Ойтушем оставался Айзек.
Судя по звукам, они дрались, точнее, Ойтуш методично избивал Айзек всем, что могло подвернуться под руку. Главе ничего не оставалось, как терпеть и постараться не убить офицера в ответ.

— Где ее тело, где?! — орал Ойтуш не своим голосом. — Одаренность проснется, надо просто ждать!
Айзек мычал в ответ что-то невразумительное, и тогда снова были слышны звуки ударов. Пару раз Ойтуш падал с кровати, обрывая провода капельниц, и Айзек был вынужден звать Атли.
— Тебе еще нельзя ходить, Ойтуш! — пыталась вразумить его терпеливая доктор. — Протез может отторгнуться, и тогда…
— Мне плевать!!! — от его голоса по телу Эвридики бежали мурашки. — Это все Нойманн! Юджин Нойманн! Это он все подстроил! Это он внушил нам, что на станции произошел обвал! Чтобы мы не вернулись, и я заключил сделку!

Через десять минут Зои тоже не выдержала и покинула бокс.
— Он бредит, — прокомментировала она. — Все винит какого-то Нойманна. Я дала ему седативное.
День закончился тем, что Айзек оглушил Эвери ударом по голове.
— На мне уже живого места нет, — сказал он, вытирая кровь из разбитого носа. — Завтра ты пойдешь дежурить, — кивнул он, глядя на Томаса. — Иначе я прибью его.
Ночью история повторилась, вот только от людей вымышленных Ойтуш перешел к вполне настоящим.

— Я верил тебе, Айзек! Я доверил тебе ее жизнь! — каждое свое слово Ойтуш сопровождал ударом по черепушке киборга. — Ты поклялся, что сбережешь ее! Ты поклялся мне, мать твою!
Держать Ойтуша взаперти дольше было опасно. Удостоверившись, что биоимплант ноги функционирует нормально, Атли выписала его под ответственность друзей и коллег. Точнее, предоставила его самому себе.
— Приглядывайте за ним, ладно, — попросила она Томаса и Мэгги, которые со смерти Сати практически не разлучались. — И постарайтесь все же дать успокоительное.
Но успокоить Ойтуша могла только Сати.

Если днем он еще мог держать себя в руках, то с приходом ночи отправлялся бродить по тоннелю в полном одиночестве.
— Нойманн! Нойманн!!! — орал он, стоя где-то посреди заброшенных веток метро. Крик эхом отражался от стен, да так, что с них сыпался камень. — Верни мне ее, слышишь! Иначе я уничтожу тебя, найду и уничтожу во всех воплощениях!
От угроз он переходил к бессильной мольбе.
— Бери кого хочешь: Томаса, Айзека, сестру… Только отдай мне Сати! Мне нужна она, слышишь? Я без нее не могу.
Но лишь тишина была ему ответом.

***

Ойтуша пустили к Сати не сразу. Перед тем, как сжечь ее тело, ему разрешили проститься с ней, взяв клятву, что он постарается вести себя адекватно.
Ойтуш поклялся. Но увидев бледно-голубое лицо Сати, безмятежное и прекрасное, он снова проделал весь путь от отрицания до противоестественного смирения.
— Привет, любимая, — Ойтуш опустился на колени и погрузил пальцы в лед, в котором она лежала. После он машинально проверил дыхание, поднеся ладонь к ее рту. Чего он ожидал? С момента ее смерти на площади прошло уже три дня.
— В нужный момент меня не было рядом, — Ойтуш едва заметно покачал головой, а затем положил ладонь на живот девушки. Когда-то там тоже была жизнь.
В какой-то момент он понял, что ни Айзек, ни Нойманн не виноваты в смерти Сати в той степени, в которой был виноват он сам.
— Меня не было рядом, — тупо повторил он. Еще мгновение — и глухие рыдания сотрясли его тело.

«Шайло… Шайло».
Это слово, точнее, имя, возникло в голове Ойтуша так внезапно, что его разуму пришлось на секунду вынырнуть из черного омута боли.
«Шайло...»
Он слышал это имя раньше. Но кто это?
Ойтуш уселся рядом с ледяным контейнером и принялся вспоминать. Нет, это точно не сопротивленцы, их солдат Эвери знал, как облупленных… А что если он из команды Лазаруса? Ну конечно!

Ойтуш вскочил на ноги, пораженный своей догадкой. Шайло был акушером, точнее, акушеркой из штаба Лазаруса. Если невозможно было спасти тело Сати, то, может быть, можно спасти ее душу? Откуда бы не пришла к нему эта мысль о Шайло, она была как никогда кстати!
Ойтуш сделал несколько порывистых шагов, окрыленный внезапной идеей.
— Нужно срочно найти Шайло, — сказал он вслух, словно боясь, что Сати встанет и уйдет.

Но эйфория длилась недолго.
По его просьбе акушерка пришла в бокс, где лежало тело Сати, а вместе с ней пришли Айзек, Эвридика, Томас, Мэгги и Зои. Предложение Ойтуша было невероятным, но проверить все же стоило.
Однако спустя десять минут работы с телом, Шайло вынесла неутешительный вердикт.
— Мне очень жаль, Ойтуш, — бритоголовая девушка сочувствующе покачала головой — должно быть, приносить подобные вести было для нее привычным делом.
Эвридика тут же заняла позицию человека, готового оказать экстренную психологическую помощь, но Шайло продолжила:
— Я могу заставить душу Сати вернуться, насильно привязать ее к новому телу, — сказала акушерка. — Вот только это будет не совсем гуманно.
Еще несколько часов назад Ойтуш был согласен на все, но сейчас, после таких слов…
— Нет, я никогда не заставлю тебя сделать это, — произнес он.

Атли удовлетворенно кивнула: в этот момент Ойтуш перестал быть для нее неизлечимым психбольным. Он признал смерть Сати, а значит, отпустил ее.
— Но у меня есть и другая новость, — добавила Шайло совсем иным тоном. — Душа вашей дочери все еще здесь. Она растеряна и не знает что делать. Если бы у нас было тело ребенка…
— Что? — на лице Ойтуша вновь появилась жизнь. — Ты сказала, дочери?
— Ты уверена, Шайло? — засомневалась Эвридика. — Сати говорила, что это мальчик…
Казалось, известие о девочке было не менее шокирующим, нежели сама возможность трансплантации ее души.

— Я определенно чувствую существо женского пола, — твердо сказала Шайло.
— Я могу подтвердить, — заметила Атли. — Во время УЗИ я пыталась сказать об этом Сати, но она была уверена, что ждет мальчика. Я не стала ее переубеждать.
Шайло взглянула на Ойтуша.
— Если для тебя это проблема…
Но тот боялся поверить в то, что слышал. Дочь, его дочь можно было спасти!
— Шайло, умоляю, если ты сможешь вернуть ее, пожалуйста, сделай это, — казалось сейчас Ойтуш упадет на колени к ее ногам.
— Как я уже сказала, для души нужно тело… — Шайло была бы рада помочь, но кое-какие обстоятельства зависели не от нее.

— Серафина, — вдруг сказала Мэгги. — Та дочка сваами, Сати рассказывала о ней… Она в коме уже долгое время.
По лицу акушерки было понятно, что она уже рассматривала этот вариант, как возможный.
— Официально у Серафины есть мать, — заметила она.
— Но может быть можно что-то сделать? — вмешалась Эвридика. — Поговорить с ней, убедить. Мало шансов, что Серафина поправится…
В этот момент Ойтушу стало очень стыдно за то, что он готов был принести Эвридику в жертву.
— Я попробую, — наконец сказала Шайло.
Неизвестность действовала на Ойтуша словно зубная боль. Ситуация не зависела от него, а упиваться надеждой, чтобы потом получить жесткое разочарование… упиваться ею было прекрасно.

***

Мэгги собирала вещи. Теперь, когда все кончилось, когда без Сати подземка стала совсем холодной, она чувствовала себя здесь еще более чужой.
— Куда-то собираешься? — не спросил, скорее, констатировал очевидный факт Томас.
— Мог бы не спрашивать, — Мэгги украдкой вытерла слезы.
Признаться, она понятия не имела куда идти. Прато-Гаммы, ее дома и ее карьеры больше не существовало, как наверняка и прежней жизни для всех представителей Второго класса. Сейчас Мэгги как никогда могла пойти на все четыре стороны и делать то, что захочет.

— У меня идея, — сказал Томас. — Идем вместе.
— Куда? — Мэгги усмехнулась, не взглянув на него.
— Неважно, главное, что вдвоем, — впервые со смерти Сати Томас Кэлвин-Смит улыбнулся искренне. — Один раз я дал тебе уйти. Больше я этого не сделаю.
Мэгги подняла на него глаза. Она ждала от него этих слов, и совсем не спешила отказываться.

***

Превращение было окончено.
Серафина сидела к нему спиной и о чем-то беседовала с Шайло. Из-за ширмы виднелся кусочек ее волос — тяжелых, густых и темных, как ночь.
Ойтуш напомнил себе слова акушерки:
«Ты не получишь свою дочь в чистом виде. Эхо души Серафины будет влиять на ее характер, так или иначе. Ты никогда не узнаешь, какой бы она выросла, если бы все сложилось естественным путем. Но это большее, что я могу сделать. Это лучше, чем ничего».
Это не просто лучше. Это замечательно. Это то, ради чего стоит жить.

— Ойтуш, — наконец позвала Шайло.
Чувствуя, как его трясет от волнения, Ойтуш поднялся на ноги. Одна из них, бионическая, теперь была создана по макету Мэгги, а он совсем забыл сказать ей спасибо. Ничего, еще будет время. Теперь времени у них предостаточно.
Мужчина вошёл в палату. Водопад черных волос колыхнулся, и девочка лет десяти, все это время сидевшая к нему спиной, наконец обернулась.
— Привет, — тупо произнес он. — Я… Ойтуш.
Такая красивая и такая чужая. Сможет ли он стать для нее хорошим отцом? Сможет ли полюбить ее — родную дочь в чужом теле?
— Привет, папа, — просто сказала девочка и улыбнулась. — А меня зовут Серафина.
«Папа». Ойтуш почувствовал, как на душе его теплеет. И как только он мог сомневаться?

***

После того, как аниматусы были пленены и уничтожены, а действующий режим пал, сопротивлению больше не было необходимости оставаться в заброшенном метро. И все-таки, уезжали не все. Для кого-то подземка была домом, роднее которого не будет — те продолжали жечь костры в канистрах и пить чай, сидя возле своих палаток.
— Куда ты теперь? — спросил Ойтуш у бывшего главнокомандующего. Серафина стояла рядом и держала его за руку.
— Наверх, — ответил Айзек. — Работы еще много. Нужно помочь другим регионам сбросить классовый режим… Так что сопротивление все еще живо.

Киборг усмехнулся и кивнул на ногу Ойтуша.
— Как тебе? — спросил он. — Уже нашел преимущества?
Эвери скептически взглянул на свою конечность. По правде сказать, он еще не успел оценить ее по достоинству — столько всего навалилось.
— Хорошо, что не обе левые, — вздохнул он и протянул руку своему товарищу. — Я буду скучать, Айзек.
Это было правдой. За все время, проведенное Ойтушем в подземке, Айзек стал для него не просто лидером и бессменным ангелом хранителем, но и лучшим другом.
— Все верно, — Айзек крепко пожал его руку. — Незачем тебе с нами. Иди, покажи дочери мир.
Именно этим семья Эвери и собиралась заняться. Пусть в Метрополе до сих пор было небезопасно, Ойтуш больше не мог сидеть на месте. Пора было увидеть, каким стал этот мир без классов.
— Меня с собой не захватите? — к ним шла Эвридика.
— Тетя Эвридика! — Серафина кинулась к ней на шею. Та ей определенно нравилось, хотя во многом подобная реакция была обусловлена инфантильностью девочки.

Лата, как и другие сваами, не спешила наверх.
— Здесь остается много стариков, мы позаботимся о них, — сказала она Ойтушу, когда они пришли попрощаться.
К великому облегчению Ойтуша, Серафина ни разу не назвала ее мамой, хотя фактически так оно и было. Так и Лата старательно делала вид, что Серафина для нее всего лишь милый ребенок.
— Береги ее, Ойтуш, — негромко сказала она, глядя как девочка с интересом рассматривает свои старые игрушки. — Теперь у нее другая жизнь.
— Как и у всех нас, — кивнул офицер. — Я обещаю, Лата. И еще раз спасибо. За нее.
Лата улыбнулась и незаметно вытерла глаза рукавом платья. В этой войне не один человек принес себя в жертву ради счастья других.
— Серафина! — позвал Ойтуш. — Идем, а то опоздаем на поезд.

Новая жизнь ждала их. Новая жизнь за которую сражались Катокин Рид, Карен Гравано, Протон Ситис, Ривал и Энже и многие другие. За которую сражалась и умерла Сати Эвери. Ойтуш имел тысячу причин чувствовать себя несчастным, но вопреки всему сегодня он был счастливым.
— Папа, смотри, это солнце! — крикнула Серафина, когда поезд поднялся на поверхность.
— Ты увидишь еще много всего, — ответил Ойтуш и взглянул на Эвридику. Она закрыла глаза и подставила лицо солнечному свету. Он знал, что и ее мучают ночные кошмары. Об аниматусах, кислотных утилизаторах, реках крови и горящих заживо телах. Ойтуш знал, что в эти смутные времена, Серафину трудно будет оградить от ужасов войны, но все-таки он попытается. Он будет очень стараться сделать ее счастливой.

Эпилог.

— Как ваши дела?
— Осваиваюсь, — ответила девушка. — Отличий пока не нашла.
— И не найдете. Эта реальность на девяносто девять процентов совпадает с той, откуда Вы пришли.
— Хорошо, — девушка удовлетворенно отпила из кружки. — Вы подумали насчет Эмиля Гебхарда?
— Да, и мой ответ отрицательный, — сказал мужчина. — Мы закроем шунт между этой вселенной и всеми остальными. Совершать сделки, подобной той, которую заключили Вы и мистер Эвери, очень опасно. Равновесие не должно быть нарушено.
— Жаль, — без всякого сожаления произнесла Дана. — Я обещаю, что буду беречь свою жизнь, раз уже она так дорого обошлась.
— Две жизни по цене двух жизней, — пожал плечами мужчина в шляпе. — Нойманн слукавил, когда поставил на кон женщину с еще нерожденным плодом, но закон не нарушил. Однако, для этого мира таких транзакций достаточно.
— Почему? — спросила Хатт. — Что такого страшного можете случиться?
— Однажды, в результате таких переходов, откуда-то с окраин в наши с Вами вселенные пришли первые одаренные. Кто знает, что еще может произойти? Чудовищные неизлечимые болезни? Катаклизмы? Гибель цивилизации?

— Нет никого чудовищнее людей, — Дана поставила на стол пустую кружку. — Нойманн получил свое вознаграждение?
— Да, мы передали всю сумму одному из его воплощений, — мужчина взглянул на часы. — Я не могу больше задерживаться, леди Хатт…
— Да, да, я знаю, — Дана быстро улыбнулась. — Я тоже спешу.
— Один вопрос, пока Вы не ушли, — спросил собеседник. — Чем займетесь теперь, когда протектория больше нет, а Остров одаренных опустел?
— Вступлю в сопротивление, — Дана пожала плечами. — Для разнообразия.

КОНЕЦ

Уважаемые читатели, на этом серия «Ген Химеры» завершена. В планах много новых произведений, но уже не здесь. Буду рада видеть вас в моей группе vk ^[9]

Автор: Маша Храмкова

Источник ^[10]