«Ген Химеры». Глава 3

в 10:06, , рубрики: Автор, антиутопия, Киберпанк, книга, мир будущего, научная фантастика, романтика, сказка, фантастика, Читальный зал, чтиво

Продолжение фантастической сказки. Автор будет бесконечно рада адекватной критике! Приятного чтения:)
Начало книги можно найти здесь: Глава 1 и Глава 2
За обложку огромное спасибо Лине Рыбной!

«Ген Химеры». Глава 3 - 1

Это был последний рабочий день Торы Матиаса. Семнадцатилетний юноша, работающий уборщиком в биологической лаборатории, мог читать целые лекции о том, как довести начальство до белого каления. Он не был глупым, но его неуклюжесть могла измеряться разве что в астрономических масштабах.

А как еще работать, когда ты хромой, а половина лица и вовсе парализована? Он ронял все, что только можно было уронить: стулья и книги, вешалки с медицинскими халатами и контейнеры с пробирками. Умудрялся проливать на себя и свежесваренный кофе, и только что собранные анализы. Сегодня он случайно опрокинул стеллаж с образцами тканей, за что получил отрезвляющую пощечину и наказ больше никогда не появляться на своем уже бывшем рабочем месте.

В лаборатории Тора продержался целый месяц — пока что это было рекордом в истории его карьеры. Никто не хотел брать на работу неопытного калеку, который на деле оказывался еще и ходячей катастрофой. Но несмотря на все недостатки, Тора обладал живым умом и мог посмеяться над собой: в шутку он любил говорить, что обладает одаренностью, вот только она крепко спит вместе с его намертво парализованной левой половиной лица.
А еще у Торы был брат. Одаренный младший брат.

— Тебя опять увольняют, безмозглый кретин?
Презрительный тон белокурого мальчика ранил Тору в самое сердце.

Эти двое были наглядными примером того, как непохожи между собой бывают родные братья. Тора был высоким, темноволосым, нескладным, похожим на хромого жука палочника, Захария же, напротив, миниатюрный, с вьющимися светлыми волосами, розовощекий — этакая красивая фарфоровая кукла.

— Что разрушил на этот раз?
— Шкаф с образцами, — не поднимая глаз на брата, ответил Тора.

Захария вздохнул и устало опустился в жесткое кресло. Небрежно стащил с головы визор, всем видом давая понять, что это жалкое существо, именуемое братом, отвлекает его от невероятно важных дел.

— Мне надо будет платить за это? — снова прозвучал этот ледяной, совершенно не детский голос Захарии.
— Нет, — подал голос старший лаборант, наблюдая за тем, как Тора неуклюже пытается поднять с пола упавшую папку с документами. — Достаточно будет его месячной зарплаты.
— Вот и хорошо. Будет уроком для него.

Лаборант был бывшим начальником Торы. Целый месяц у него руки чесались: так хотелось всыпать уборщику по первое число. Но каждый раз он сдерживался, видя, какие неудобства причиняет калеке его больная нога. А сейчас, наблюдая презрение, с которым младший Матиас относился к родному брату, лаборант с содроганием представлял, как несладко приходится Торе в стенах дома. Захария был настоящим тираном и, судя по всему, умел неплохо скрывать следы побоев: на неуклюжем парне не видно было ни царапины.
На это и была сделана ставка. Старший лаборант даже не представлял, насколько он ошибся по поводу их.

Едва спектакль был окончен, Захария вколол в «хромую» ногу брата миотоник.
— Потерпи еще пару часов, хорошо? Нужно время, чтобы мотонейроны полностью восстановились.
— Как скажешь, — устало ответил Тора, массирую холодную и бесчувственную конечность. — Лучше было бы вовсе оттяпать эту ногу.
— Пожалуйста, не говори так, — умоляюще произнес Захария, — Без информации, которую ты достал, мы бы никогда не сдвинулись с места.
— Ага, — вяло протянул темноволосый парень, отодвигая нетронутую чашку с горячим шоколадом.
Они сидели в маленьком всеми забытом кафе, подальше от любопытных глаз, «отмечая» небольшую победу. В кои-то веки без своих масок.

— Ты сердишься, на меня, — констатировал младший из них. — Мы просто играли свои роли, Тора. Как и всегда. Ты же знаешь, что я люблю тебя, и неважно, что за чушь я нес в стенах лаборатории.
— Знаю, — ответил Тора, но в его голове все еще звучал ледяной и такой чужой голос его брата. — Просто ты слишком убедительно играешь свою роль.
— Я хороший актер, — улыбнулся Захария.

Они помолчали. Тора чувствовал, как с каждой минутой его ноге возвращается чувствительность, что нельзя было сказать о левой половине его лица — она было парализована по-настоящему. Не то чтобы это отравляло парню жизнь, скорее, символизировало двойную игру, которую они вели вместе с братом.

Одна их жизнь лежала на поверхности. В ней Тора Матиас был хромоногим калекой, которого гнали взашей с каждой новой работы, а Захария — его деспотичным опекуном. Играть эти роли было несложно: стереотипы в головах людей помогали довершать картину. Вторая жизнь братьев лежала вне законов Метрополя: пару лет назад, на свой страх и риск, они добровольно примкнули к небольшой группе сопротивления. Нет, до войны было далеко: куда уж там группе мятежников и отвергнутых обществом единиц против строя, который возводился на протяжении многих столетий. Сбор информации, разведка, слежка за некоторыми одаренными, поиск хоть каких-то данных об Острове — это все, что пока было в их силах.

— Ты знаешь, позавчера я нашел кое-что интересное, — вдруг вспомнил Тора.
— Об аниматусах?
— Нет. В одном из архивов была информация о человеке… его звали, кажется, Тадеус Кель.
Захария поставил свою кружку на стол и внимательно взглянул на брата: это имя он, несомненно, слышал и раньше.

— Пятнадцать лет назад над ним проводили опыты в одной из лабораторий Метрополя. Он значится в архивах как “как индивид с абсолютным иммунитетом”. Его случайно обнаружили эпидемиологи, когда сжигали трупы в нулевых районах. Всех бедняков тогда выкосила аспидная чума, а он один в живых остался. Говорят даже, что он ел и спал среди смертельно больных и все равно не заразился.

— А сейчас он жив? — спросил Захария, с интересом наблюдая за каждым жестом брата.
— Не думаю; ученые много сил вложили, чтобы изучить природу его иммунитета, практически на кусочки его разобрали… После такого долго не живут.
Откинувшись на стуле, Тора задумчиво сделал глоток из своей чашки.
— Но самое интересное в том, что из крови Тадеуса получили лекарство от вышедшего из-под контроля вируса С(H1N7)…

— Минутку, ты говоришь о дот-вирусе? — нахмурился Захария.
— О нем самом.
— Но сыворотку всего два года назад создали, до этого эпидемия людей сотнями косила… — Захария вдруг осекся и пристально взглянул на старшего брата. Похоже, он понял, к чему тот клонит.
— Вспомни, кто умирал в первую очередь: старики, бездомные, асоциальные личности, — Тора понизил голос до шепота: даже здесь, в задрипанном кафе, у стен могли быть уши.
— Тот, кто не приносил пользы Метрополю.
— Именно, — кивнул Тора, — Сыворотка всегда была у нас, но дот-вирус был нужен, как средство контроля.
— Для того чтобы держать нас в страхе, — закончил его мысль Захария.

Они помолчали. Может быть, именно сейчас каждый из братьев осознал, насколько далеко они зашли.
— Идем, — вставая из-за стола, сказал Тора, — Айзеку нужно узнать об этом как можно скорее.

***

Мозговой чип буквально разносил голову Ойтуша на части. Выпав из сновидения, словно рыба из воды, он судорожно хватал ртом воздух. На этот раз образ морского берега и беременной девушки с сиреневыми волосами был настолько реален, что Ойтуш долго не мог понять, где он находится на самом деле. Но задаваться вопросом, почему в его голове чуть ли не каждую ночь рождаются эти видения, у парня не было ни времени, ни сил.

«Доброе утро, Ойтуш Эвери», — как обычно заговорил микропроцессор приятным женским голосом.
«Как бы это утро не стало последним», — подумал парень.

Его подушка была мокрой от крови и пота, а сам он был бледен, словно смерть. Перед глазами все плыло; Ойтуш попытался взять стакан с водой, но дрожащие, сведенные судорогой пальцы не позволили ему этого сделать — стакан разбился вдребезги. Держась за стену, Ойтуш на ватных ногах добрался до раковины и пару раз ополоснул лицо холодной водой.

«Температура вашего тела составляет тридцать девять и восемь градусов Цельсия. Общее самочувствие оценивается как два из десяти. Красный уровень тревоги! Рекомендуется немедленно, повторяю, немедленно принять лекарство от дот-вируса!»

Рекомендуется, только где его взять?
Ойтуш взглянул в зеркало. Оттуда на него смотрел худой, измотанный болезнью тип: темные вьющиеся волосы слиплись, на впалых щеках пробивалась щетина, а воспаленные глаза обрамляли темные круги. Постояв немного лицом к лицу со своим отражением, Ойтуш решил, что не выглядел настолько мерзко даже в худшие свои времена.

Неожиданно в дверь постучали. Вынув лицо из полотенца, Ойтуш настороженно повернулся на стук. Он подумал было, что это вернулась Сати, и, возможно, даже с лекарством, но тревожный холодок, пробежавший вдоль его позвоночника, убеждал в обратном. Это были незваные гости. Да и к тому же у Сати были ключи.

Стук повторился. Настойчиво, даже требовательно, но, тем не менее очень спокойно. Так стучат те, для кого войти — просто вопрос времени. Так может стучать только группа дознания.

Ойтуш убедился в этом, стоило ему лишь приоткрыть дверь. Мощный удар в челюсть отбросил парня метра на два. Неплохая тактика — вначале избиение неизвестно за что, а потом разговоры. Хотя… конечно же, Ойтушу было известно. Живя вместе с Сати, ночуя в одной кровати с ней, он нарушал столько законов, что умереть от дот-вируса было бы легче и приятнее, чем понести наказание. Их связь все равно бы раскрылась, рано или поздно.

Следующий удар пришелся прямо в солнечное сплетение, отчего Ойтуш на несколько секунд забыл как дышать. Согнувшись пополам, он осел на пол, даже не пытаясь защититься от следующего удара. Группу дознания бесполезно останавливать: они знают свое дело и будут бить человека до тех пор, пока не решат, что тот уже готов отвечать на вопросы.

Краем глаза Ойтуш заметил, что их было четверо. Тот, кто избивал его, был обычным служителем протектория, второй стоял чуть поодаль. Маленький мальчик, должно быть, интуит, по-хозяйски восседал на их с Сати не заправленной постели, а еще одна, пока что неясная фигура, стояла в дверном проеме.

— Имя! — Рявкнул один из служителей, схватив Ойтуша за волосы на затылке.
— Цезарь Шан.
Надо быть полным идиотом, чтобы в такой ситуации назвать имя президента Метрополя.

Полицейский побагровел от гнева и замахнулся было для нового удара, но интуит неожиданно остановил его. Как и предполагал Ойтуш, группа дознания решила не выходить за пределы положенного ей рукоприкладства.

— Меня зовут Лидо Ройсс, — сказал темноволосый мальчик, слезая с кровати. — И мне бы очень хотелось познакомиться с тобой.
— Ойтуш Эвери, — назвал парень свое имя, не в силах противится взгляду одаренного. Еще одна тактика протектория: сломить преступника психологически, взять под контроль его волю, заставить отвечать на вопросы, а в итоге — сделать так, чтобы он почувствовал себя ничтожеством. Именно для этого в группу дознания и берут одаренных, способных вторгаться в человеческий разум.
— Неужели не того схватили? — изображая на разбитом лице искренний ужас, спросил Ойтуш.
— Ты смешной, — совершенно по-детски рассмеялся Лидо. — Мы бы никогда так не ошиблись.

Конечно, нет. Микрочип, вживленный в черепную коробку, позволяет отыскать нужного человека, хоть на краю света.
— Ты знаешь, за что ты арестован? — снова спросил интуит, пристально глядя Ойтушу в глаза.
Ну вот и все. Сейчас Ойтуш сам во всем признается, не нужно ни пыток, ни угроз. Черные глаза Лидо заставят его сказать правду, хочет он того или нет.

— Арестован? — прозвучал холодный, надменный голос. — Какие претензии может иметь протекторий к моей обслуге?
Это было невозможно, но Сати была здесь. Ее лицо не выражало абсолютно ничего, кроме разве что сдержанного негодования по поводу того, что незнакомые люди вломились сюда без разрешения. Ойтуш мог только догадываться о том, что творилось в ее душе — настолько холодной и непроницаемой была маска на лице его подруги.
Даже не взглянув в его сторону, Сати, как бы ненароком, встала между ним и Лидо, разрывая тем самым зрительный контакт.

— Это обслуга? — искренне удивился Лидо.
— Да, он живет здесь и каждый день ездит убираться в мою квартиру.
Невероятно, но каким-то образом девушка могла врать, даже смотря интуиту в глаза.
— Ладно, спрошу по-другому, — Лидо склонил голову набок. — Кто этот человек лично для тебя?
— Я же сказала — никто. Просто уборщик, которого вы зачем-то избили, — холодный взгляд Сати скользнул по разбитому лицу Ойтуша, не выражая ничего, кроме пренебрежения к слабой и недолговечной телесной оболочке. — Как он теперь будет работать?

Лидо был в растерянности: впервые за его короткую жизнь, кто-то умудрялся лгать ему прямо в лицо. Девчонка не могла говорить правду, он знал это, к тому же интуиту вполне удавалась контролировать ее в школе сегодня утром. Ойтуш, напротив, ликовал: он чувствовал, что Сати борется за его жизнь всеми мыслимыми и немыслимыми усилиями.

— Ты врешь! — в негодовании выкрикнул Лидо. — Я знаю, вы живете вместе, и вы… вы… вы любовники!
Сати фыркнула, а затем рассмеялась:
— Любовники? Лидо, а тебе уже можно говорить такие слова? Мама разрешает?

Ройсс будто язык проглотил от негодования; обычно это он контролировал ситуацию, а преступившие закон дрожали от страха перед его способностями. На помощь интуиту пришел один из полицейских:

— Лаллеман, протекторий давно присматривает за тобой, — подал голос полицейский, который избивал Ойтуша. Это был мерзкий жирный тип, на котором черный с капюшоном плащ протектория сидел скорее смешно, чем устрашающе.
— Думаешь, мы не знаем, что ты таскаешь еду из школьной столовой, а каждый день, в обед, ходишь к… — служитель запнулся и пренебрежительно взглянул на сплюнувшего кровь Ойтуша, — … мистеру Эвери в морг? До сих пор мы на многое закрывали глаза только из-за твоего договора.

«Договора?!» — недоброе предчувствие пронеслось в голове Ойтуша.
Дело в том, что несколько лет назад у них уже были проблемы с протекторием. Именно тогда Сати, никому не говоря ни слова, подала свою анкету в корпорацию «Няня Момо» — крупнейшую из тех, что сдает в аренду сиделок. Штампа одаренности у Сати не было, да и не предвещалось, а перспектива разлучится с Ойтушем была слишком невыносимой. Через месяц девушке пришло письмо с извещением, что она им полностью подходит, и по достижению шестнадцати лет сможет приступить к работе. Ее цель была достигнута: всевидящий протекторий временно оставил их в покое.

Тогда Сати закусила губу и заставила себя забыть о договоре на несколько лет: лучше даже не представлять себе, каким куском мяса ты будешь, когда станешь сиделкой. И уже тем более Ойтуш ни в коем случае не должен был раньше времени узнать об этом.

— Какая замечательная пара, — оживился Лидо, услышав о договоре. — Он преступник, гниющий в тюрьме, а она будущая сиделка. У моего брата тоже была сиделка, так он зашил ей рот, из-за того, что она пару раз на него чихнула.

Ойтуш был в смятении. Он пытался поймать взгляд Сати, но она нарочно встала к нему спиной. Наверняка есть возможность как-то аннулировать этот договор, иначе группа дознания может хоть прямо сейчас надевать черный мешок ему на голову.

— Значит так, Лаллеман, — мерзко улыбаясь, сказал Лидо, доставая металлическую дубинку из-за пояса полицейского. — Перейдем к более радикальным мерам. Если эта падаль ничего не значит для тебя, ударь его.
— Зачем? — опешила Сати, глядя на тяжелый предмет, что протягивал ей темноволосый мальчик.
— Назовем это: в профилактических целях, — ухмыльнулся Лидо. — И потом, посмотри как этот неряха испачкал пол своей грязной кровью.

Ойтуш действительно выглядел сейчас жалко. Измотанный болезнью, тощий, избитый; он не смог оказать сопротивление, даже если бы очень захотел. Глядя в его глаза, Сати буквально слышала дикий, обезумевший от отчаяния крик, но парень молчал, кулаком вытирая струйки крови, что текли из его носа.
Сможет ли она положить конец этому?
Словно во сне девушка взяла холодную дубинку из рук Лидо.
— Вот и правильно, — одобрительно кивнул тот. — Накажи его.

Сати была на грани. По ее мертвенно-бледному лицу Ойтуш видел, что безупречная роль оказалась близка к краху. Встретившись с девушкой глазами, он едва заметно кивнул ей, как бы говоря: «Ты сможешь, мелкая».
Но Сати медлила.
— Всего пара добросовестных ударов, — подстегивал ее Лидо. — И твой уборщик тотчас же получит сыворотку. Разве ты не видишь, что он умирает от дот-вируса?

Мальчик достал из внутреннего кармана шприц-ручку и небрежно положил его на стол. Чутье подсказывало Сати, что он блефует, но узнать правду можно было только путем невероятной боли. На кендо их учили драться и делать удары, но лишь в противника, который может обороняться. То, что происходило сейчас, было унижением и пыткой для них обоих.
Сати вскинула дубинку для первого удара, и Ойтуш инстинктивно зажмурил глаза, приготовившись испытать боль.

Секунда, две, три… Время шло, а Сати так и стояла замахнувшись. Прошла наверное, целая вечность, прежде чем в гробовой тишине химического склада раздались радостные хлопки Лидо. Все было кончено.
Двое полицейских беспрепятственно сцепили руки Ойтуша наручниками. Затем, грубо схватив его за волосы, заставили опуститься на колени.

— Теперь этот кусок дерьма будет догнивать в одиночной камере, — с презрением сказал интуит, вновь встречаясь глазами с Ойтушем. — Ну что, мистер Эвери, страшно тебе умирать?
— Да, — не нужна была одаренность, чтобы догадаться об этом.
— А жить хочется? Вместе с любимой?
— Да, — хрипло произнес Ойтуш, поднимая глаза на Сати.
— Вот ничтожество, — усмехнулся мальчик, — Посмел думать, что девушка из Первого класса ровня тебе.
Размахнувшись своей маленькой ладошкой, Лидо отвесил ему пощечину.

Сати отреагировала меньше чем за долю секунды. Дубинка, что по-прежнему была в ее руках, проехалась по лицу интуита, превращая нос и губы в кровавую кашу. Полицейские метнулись было к ней, но девушка оказалась проворнее. Молниеносным движением Сати схватила со стола шприц-ручку с сывороткой, но уже в следующее мгновение неведомая сила подняла ее к самому потолку.

Из тени вышла еще одна фигура, которую Ойтуш вначале принял за девушку-полицейского. Длинные трубки торчали из его головы наподобие волос, темно-коричневая кожа была испещрена символами, словно компьютерная плата, а глаза имели цвет красного вина. Но самая ужасающая часть его облика заключалась в грубых швах, что скрепляли вместе растянутые в улыбке губы.
Это был аниматус — искусственно созданное существо, наделенное по заказу протектория нечеловеческой силой.

Невидимыми руками он приковал хрупкое тело Сати к стене, а инъектор в ее руках взорвал, словно мыльный пузырь. Ойтуш в ужасе подумал, что этому творению не составит труда также же легко взорвать и ее голову.
Темная кровь потекла по бледным пальцам Сати, капая на пол. Где-то в углу комнаты тихонько завывал Лидо, пересчитывая оставшиеся молочные зубы. Теперь, когда на сцену вышел аниматус, его способности были больше не нужны.

— Сати Лаллеман, именем протектория, вы арестованы, — огласил приговор голос полицейского.

Читать дальше: Глава 4
Вернуться к предыдущей главе: Глава 2

Автор: Masha_Kramkova

Источник


* - обязательные к заполнению поля


https://ajax.googleapis.com/ajax/libs/jquery/3.4.1/jquery.min.js