Майнеры криптовалюты зарабатывали миллионы на цифровой валюте за счёт наличия в Китае избыточной электроэнергии. Новые правила, устанавливаемые правительством, могут закончить эту золотую лихорадку

Мистер Гао говорит мне: «Только потому, что нечто в Китае не запрещено, не значит, что оно разрешено». Перед последним словом он делает небольшую паузу, подчёркивая его. Гао – майнер биткоинов, владелец нескольких тысяч устройств, которыми он пользуется сам и сдаёт в аренду. На сегодня в его распоряжении находится 110 000 машин, распределённых по обширным западным провинциям Китая, Сычуань и Юньнань, а также на севере, в провинции Синцзян и во Внутренней Монголии. Иначе говоря, несмотря на стремительное падение стоимости биткоина за последние 18 месяцев, Гао планирует расширение бизнеса.

В Китае находится 70% всех мощностей майнинга криптовалют, и более 70% из них расположены в горах Сычуань, где доступная электроэнергия от ГЭС делает стоимость киловатта одной из самых маленьких в мире. Однако существование криптовалютной лихорадки оказалось под угрозой. Китайские боссы майнинга зарабатывают миллионы в серой юридической зоне – и директива, выпущенная в апреле 2019 года комиссией по государственному развитию и реформированию (NDRC) намекает на возможность полного запрета майнинга криптовалют. И для людей на верхушке китайской криптоэкономики – включая магнатов, с которыми я общался – это явный призыв намайнить как можно больше денег перед тем, как будет поздно.

Майнеры поддерживают сеть криптовалюты, обслуживая её инфраструктуру – блокчейн – путём решения последовательности сложных вычислительных проблем, необходимых для связи транзакций в кластеры, или блоки, из которых и состоит цепочка. Это делает криптовалюты относительно децентрализованными, а также теоретически стойкими к взлому. За алгоритмический труд майнеры получают криптовалюту.

Чтобы новая валюта появлялась постепенно, со временем процесс майнинга становится всё более сложным и энергозатратным, и вычислительные мощности, используемые для майнинга, растут. Поэтому уже через несколько лет после запуска биткоинов в 2009 майнинг начал перемещаться из частных домов и настольных компьютеров в гигантские склады, где стоят десятки тысяч машин и сложные системы охлаждения, препятствующие их перегреву. Команды инженеров круглосуточно работают над тем, чтобы ни одна машина не отключалась от сети, а команды управленцев – над логистикой и налаживанием взаимоотношений с местными поставщиками электроэнергии.

Нестабильная стоимость биткоинов – достигшая $20 000 в декабре 2017 перед тем, как рухнуть до $3399 в феврале 2019, и с тех пор стабилизировавшаяся на уровне $4000 — $5000 – не особенно влияет на бизнес майнеров. Пока стоимость биткоина не падает ниже себестоимости майнинга, а майнеры верят, что общая тенденция будет стремиться к увеличению (и не упадёт до нуля, как предсказывают некоторые), их доход будет оставаться стабильным.

Глобально, по исследованию ^[1] JPMorgan Chase, «взвешенная производственная стоимость создания одного биткоина в среднем в четвёртом квартале 2018 составляет $4060», то есть, учитывая, что стоимость биткоина в последние месяцы упала ниже отметки в $4000, есть ощущение, что скоро его станет невыгодно майнить. Вот только в Китае обилие дешёвой электроэнергии позволяет ^[1] майнерам поддерживать стоимость добычи биткоина на уровне $2400.

«Причина наличия большого объёма майнинга в Китае проста, — сказал мне Цзинъян Чжан, один из первых китайских инвесторов в биткоин. – Есть доступ к машинам, дешёвый труд для их поддержки и строительства фабрик, и, что самое главное, лишняя энергия, которую надо продать хоть за сколько – поэтому, почему бы её и не использовать для майнинга». Если люди, торгующие биткоинами, целыми днями глазеют в свои экраны, проверяя стоимость биткоинов на разных биржах, то майнеров больше интересует стоимость киловатта электричества, и то, где они могут найти стабильные его запасы, которые местное правительство не отрежет.

«Майнинг заставил меня поверить в биткоин, — говорит Гао, откидываясь в своём кресле в стерильном пространстве VIP-отделения блестящего бизнес-центра в Чэнду, столице провинции Сычуань. – Увидев всю стоимость – машины, охлаждение, труд, понимаешь, что биткоин не является чем-то эфемерным. У него должна быть какая-то внутренняя стоимость – иначе, зачем это всё?» – говорит он, размахивая в воздухе телефоном с фотографией фабрики, которую он мне только что показывал: огромное количество складов, втиснутых между горами Сычуаня.

Работник сычуаньской фабрики проверяет оборудование для майнинга

Ещё до появления новости о решении комиссии легальный статус биткоинов в Китае был размытым. В 2016 и 2017 годах люди активно спекулировали биткоинами и другими криптовалютами, наблюдался взрывной рост ^[2] ICO и создания новых бирж. Многие из этих предприятий были мошенническими, включая и самое первое ICO Китая, прошедшее в 2012 году. В том случае некий персонаж под псевдонимом «жареный кот» запустил в онлайне продажу компьютеров для майнинга собственной конструкции, а затем исчез без следа ^[3] с чужими деньгами, поняв, что его компьютеры не успевают за быстро развивающимся рынком.

Китайское правительство, озабоченное количеством банкротств, вызванных криптовалютами, быстро вмешалось и затеяло масштабные реформы. Были запрещены ICO, а онлайн-биржи не смогли работать из-за запрета конвертации обычных денег в криптовалюту и обратно. Большая часть компаний закрылась, некоторые уехали с материка, но всё равно должны подчиняться законам Китая, если их уличат в том, что они берут деньги у китайских граждан. Гражданам для этого нужно пользоваться VPN, также запрещённой технологией, для доступа к таким биржам.

В итоге, если в 2017 году 90% всех обменных операций ^[4] с биткоинами включали в себя юани, сегодня этот процент упал до 1%, если верить статистике ^[4] библиотеки конгресса США. Интересно, что в Китае официально не запрещено владеть биткоинами или обменивать их. Однако нельзя использовать юани для покупки биткоина, или менять биткоин на юань. Учитывая, что область применения криптовалюты и так достаточно ограничена, в Китае биткоины можно использовать только как способ хранения ценностей – эфемерных ценностей, существующих только в виде криптовалюты.

Однако существует отнюдь не маленький объём неформальных торгов, не проходящих через биржи. Они осуществляются посредством платёжных приложений WeChat и Alipay, когда пользователь отправляет кому-либо деньги, и получает в ответ соответствующее количество криптовалюты. Однако такие операции требуют доверия с обоих сторон, и привлекают различных мошенников, которым не грозит юридическое преследование.

С точки зрения регулирования, криптовалюты представляют собой головную боль для государства, чрезвычайно строго контролирующего возможности пользователей по выводу денег из страны. «В Китае деньги похожи на ловушку для лобстеров, — говорит Дж. М. Белл, исследователь из Шанхая, изучавший то, как богатые китайцы перемещают свои денежные средства. – В страну ввести деньги легко, но очень сложно вывести обратно – такое положение дел выгодно правительству». Децентрализованные криптовалюты представляют экзистенциальную угрозу правительственному контролю за кошельками граждан, поэтому Пекин и обошёлся так строго с биржами. Однако учитывая, что у биткоинов и у лежащего в их основе блокчейна может быть потенциал для будущего, правительство не торопится полностью запрещать криптовалюты. Закон об ICO подстраховывается, говоря ^[5], что «технология блокчейна должна обслуживать реальную экономику».

Учитывая отсутствие легальных бирж и риск, присущий неформальным торгам, майнинг остаётся самым безопасным способом получения криптовалюты в Китае. Из-за того, что монеты в Китае рождаются в легальном браке, может показаться, что майнинг криптовалюты там – дело политическое, хотя существует явное различие между китайскими майнерами и их двойниками-криптоанархистами в США и других странах. Когда я спросил о политике у основателя фабрик майнинга ChouGe (название буквально означает «брат-урод»), он отверг эти подозрения. «Конечно, я не анархист. Я даже не либерал. Я националист, и считаю, что нашему государству это поможет, — сказал он, повторяя фразу, ставшую популярной в эпоху правления Си Цзиньпиня ^[6]. – Думаю, это просто новый вариант активов, доступных людям».

С закрытием бирж и ICO и отсутствием законного способа конвертации криптовалют в китайский юань, майнинг остаётся последней опорой, поддерживающей эту эфемерную систему. Если бы правительство решило полностью уничтожить криптовалюту в Китае, ему потребовалось бы только запретить майнинг. В директиве NDRC эта возможность рассматривается. Документ намекает, что и сам процесс майнинга может оказаться запрещённым в рамках пакета из 450 различных экономических занятий, которых подозревают в «растрате ресурсов, загрязнении окружающей среды, нарушении безопасности или противоречии законам». Майнеры, с которыми я беседовал, не удивляются этим новостям, и не особенно боятся их. Один отметил, что даже если такой закон и пройдёт, процесс будет не мгновенным, а все проверки сперва будут идти в расслабленном режиме. Другой и так уже изучал возможности переезда за границу, и эта ситуация просто подстегнула его, заставив удвоить усилия.

Пока что майнинг служит уникальной цели, присущей только Китаю: крипто-майнинг в некоторых кругах считают эффективным способом утилизации лишней электроэнергии, которая генерируется и пропадает зря в областях страны, в которых предложение сильно превышает спрос.

Фабрика майнинга HaoBTC, фото от 2016 года. Расположена в удалённом горном регионе на краю Тибетского плато Кунъюйсян в Сычуане, Китай. Стратегическое расположение рядом с ГЭС гарантирует надёжное получение дешёвой электроэнергии.

От США до Канады, от Европы до Китая критики часто утверждают, что криптовалюты – это экологическая катастрофа, показывая такую статистику, как, например то, что в 2017 году майнинг биткоинов во всём мире потратил столько же энергии, сколько такая страна, как Дания. Это так – но также правда и то, что в 2016 году провинция Юньнань на юго-западе Китая впустую потратила 32 млрд кВт энергии, что примерно эквивалентно потреблению Дании в том году. Неравномерное развитие и невероятный рост китая привёл к постройке электростанций, вырабатывающих электроэнергию, которая никому не нужна, поскольку экономика замедлилась и перешла от интенсивного строительства к домашнему потреблению и сервису услуг, нацеленному на цифровые платежи.

Особенно это ощущается в таких областях, как Внутренняя Монголия и Синцзян, где угольные электростанции выбрасывают токсичный дым над засушливыми пустынями, а также в Сычуане и Юньнане, где доминируют ГЭС, и дамбы затопили бесчисленные деревни, вынудив миллионы людей переселиться. В Сычуане имеется более 6600 дамб, и правительству провинции пришлось запретить строительство новых небольших дамб, которые строили специально для майнинга биткоинов.

Во Внутренней Монголии угольные электростанции подпитывали рост экономики до 2012 года, когда цены на уголь рухнули, а потом упали ещё раз, когда правительство страны объявило об усилении экологического контроля. В 2014 году Пекин задыхался из-за густого чёрного смога, и школы с аэропортами на северо-востоке приходилось закрывать на несколько дней подряд. Последовавшие попытки китайского правительства снять страну с угольной иглы привели к экономическому упадку многих областей Внутренней Монголии, где целые города строились в предвкушении будущего роста, а теперь стоят практически пустые.

Криптовалюта, казалось, вдохнула новую жизнь в эти области. Ордос, столица Внутренней Монголии – включая и печально известный город-призрак Канбаши – предлагал майнерам тарифы на электричество со скидками. Производителю оборудования для майнинга Bitmain с капитализацией более $10 млрд, предлагали электричество всего по $0,04 за кВт*ч. Это было на 30% ниже типичных коммерческих тарифов в той области. Всего в 200 км от основной фабрики Bitmain, на задворках Ордоса находится Хаэрусу ^[7], крупнейший в Китае карьер. Все думали, что Bitmain снова начнёт добывать полезные ископаемые.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Согласно отчёту ^[4] Библиотеки Конгресса США, «в январе 2018 года ведущая китайская группа по устранению финансовых рисков в интернете потребовала у местного правительства исключить все преференции по тарифам для майнинговых фабрик». Правда, внедряется это постановление через пень-колоду, и некоторые из майнеров, с которыми я беседовал, предполагают, что там всё ещё процветает двурушничество. Однако наблюдение за таким поведением со стороны местных органов управления было увеличено, и многие компьютеры для майнинга были конфискованы ^[8].

И всё же, по сравнению с традиционной добычей ископаемых, влияние майнинга биткоинов на местную экономику было мизерным. Кроме первоначальной постройки фабрики, криптошахте требуется небольшое количество техников, обслуживающих машины; это тупая и монотонная работа, по сути, представляющая собой постоянную замену вышедших из строя процессоров. При нормальной работе на компьютере горит зелёный огонёк, при поломке – красный. Немногочисленные члены команды этих фабрик целыми днями играют в видеоигры и смотрят стримы, периодически меняясь с теми, кто ищет красненькие огоньки в неоново-зелёном море.

Что хуже, из-за разницы цен на электричество, полученного от сжигания угля, и полученного от ГЭС, в апреле/мае большинство фабрик перемещаются в Сычуань или Юньнань, готовясь к весенним дождям – в этот период гидроэнергии вырабатывается столько, что её стоимость падает всего лишь до нескольких цзяо (1/10 юаня). В местных СМИ этот процесс сравнивают с миграцией птиц – перелёт тысяч и тысяч компьютеров для майнинга, ищущих пастбища с более сочной травой.

Гао тоже занимается переводом своих фабрик поближе к дому, из Синцзяна в более крупную фабрику, построенную им в горах Сычуаня. Во время нашего разговора он иногда вскакивает и уходит к окну со стеклом от пола до потолка, чтобы обсудить какие-то логистические вопросы по телефону; иногда я слышу такие слова, как «грузовики» и «горы».

После одной из этих пауз я спрашиваю, как он начал заниматься криптовалютами. Гао – бывший диктор с телевидения, а также увлекается готовкой, и когда-то владел частью ресторана в Сиднее, специализировавшегося на раках. Вряд ли можно было ожидать такое прошлое у человека, профессионально занимающегося крипто-майнингом. «Я рано начал продавать биткоины, — говорит он мне. Впервые купил их в 2013 по 3000 юаней и продал, когда они выросли до 6000». Он качает головой. «У каждого есть своя цена. Я не жалею ни о чём; не в моём характере было держать их до момента подорожания до $20 000, хотя тогда я бы, конечно, был бы сегодня очень богатым. Нет, — говорит он уверенно, — у каждого есть своя цена».

Крупные инфраструктурные проекты Китая создали избыток энергии, который в свою очередь снизил стоимость жадной до электричества добычи биткоинов.

В Китае майнингом биткоинов в основном занимаются три типа людей. Одни следуют модной тенденции и надеются на большую прибыль; другие случайно занялись этим, получив привилегированный доступ к дешёвой энергии (непосредственно или по знакомству); третьи же искренне верят в идею.

У Китайцев есть поговорка «полоть лук», часто используемая для описания людей, вслепую нырнувших в некую индустрию в надежде заработать. Лук растёт быстро, и после сборки одной партии, вскоре вырастает другая. Chainalysis, компания, занимающаяся исследованием блокчейна биткоин, утверждает, что в биткоинах было осуществлено переводов ценностей на $812 млрд, что существенно меньше, чем цифра в $3,3 трлн, которую в январе 2018 рекламировала Satoshi Capital Research, утверждая, что это в шесть раз больше денег, чем переводит PayPal. Полно фиктивных сделок, в которых владельцы криптовалют обмениваются ими друг с другом, чтобы создать впечатление больших объёмов и интереса к этой теме; они не отличаются от схем «накачки и сброса», запрещённых к применению на обычных рынках.

Отсутствие достаточного количества знаний и невероятное влияние, которым располагают крупные фигуры на рынки, делают очень сложным инвестиции в криптовалюту. В отчёте Credit Suisse указано, что 97% всех биткоинов владеют 4% участников рынка, что даёт в руки последних значительный рычаг. В 2017 году Боб Сюй, менеджер Zhenfund и один из известнейших инвесторов-ангелов Китая, на закрытой встрече, итогами которой он просил никого не делиться, рекламировал ^[2] блокчейн как революционную инновацию, настолько фундаментальную, что всякому, кто восстанет против неё, суждено погибнуть. Естественно, его заявления просочились в интернет. И на следующий день акции китайских компаний, связанных с блокчейном, подскочили на 5,7%.

Даже сегодня, когда биржи закрыты, а ICO запрещены, в WeChat всё ещё существуют тысячи групп, посвящённых биткоину и другим криптовалютам, причём забитые до отказа (максимальное число членов в группе WeChat – 500 чел). В них рассылается информация по поводу новых валют, нелегальных опционов и лучших VPN-сервисах, или о самых интересных майнинговых фермах. Проверить всю информацию, появляющуюся в этих группах с пулемётной скоростью, практически невозможно. Ещё в одной группе под названием «Сяомицюань» (букв. – «секретная группка») позволяет инфлюэнсерам с доступом к информации монетизировать их знания, беря за вход в группу плату в виде криптовалют или реальных денег. На любом другом рынке это считалось бы нелегальной торговлей с применением инсайдерской информации. Китайские регуляторы закрыли эту группу, но она появилась снова под названием «планета знаний» и продолжает заниматься тем же самым.

Вот так и собирают лук. Многие майнеры, занявшиеся этим делом в 2017, сильнее всего пострадали от падения стоимости биткоина. Они покупали компьютеры, когда те были дорогими: босс шахты «брат-урод» рассказал мне, что купил кучу компьютеров D9 по 40 000 юаней во время бума, и ему оставалось только смотреть, как их стоимость падает вместе со стоимостью BTC. После этого он распродал их на волне падения цен по нескольку сотен юаней за штуку, и уменьшил объём своих фабрик с 30 000 компьютеров до 7 000. Стоимость майнинга высока, а на строительство и запуск шахт требуется время – поэтому майнеры, пытающиеся зайти на рынок при определённой стоимости биткоина, часто оказываются в невыгодной ситуации, когда рынок взбрыкивает. По данным Coinbase, во время резкого падения стоимости по всему миру закрылось порядка 600 000 майнеров. Большая часть из них находилась в Китае.

---

За последние два десятилетия благодаря углублению экономических реформ в Китае было две волны улучшения благосостояния. Первая была связана с недвижимостью, а вторая – с биржевым бумом; однако биржи обрушились в 2015 году, как раз когда биткоин начал привлекать к себе внимание. Для пытавшихся разбогатеть во время двух первых волн людей идея о неизбежном росте криптовалют стала слишком привлекательной, чтобы от неё отказаться. Более того, правительство рекламирует случаи внезапного обогащения обычных людей – хрестоматийным примером тут служит история основателя Alibaba Джека Ма, за два десятилетия поднявшегося из учителей до самого богатого человека в стране – как примеры того, чего можно достичь усердным трудом (и симпатиями к коммунистической партии). Тем самым оно создаёт окружение, в котором люди верят в то, что всё возможно. Если у них получилось, почему не получится у меня? Если неграмотная крестьянка ^[9] из Гуйчжоу может построить глобальную империю стоимостью в миллиард долларов на основе соусов, так ли уж странно вкладываться в цифровые валюты, добываемые из эфира при помощи математики?

Мой знакомый Сяоми Гэцзы (использующий в онлайне прозвище «рисовый голубок»), с которым я познакомился на встрече «криптопонедельник» в Чэнду, помог мне встретиться с некоторыми из майнеров, которых я интервьюировал для этой статьи. По пути на одну из этих встреч я спросил его, вкладывался ли он когда-нибудь в биткоин. «Я потерял на этом зарплату за десять лет», — ответил он мне с тихой грустью. Позднее, когда я спросил, не хочет ли он скинуться на такси и поехать вместе, он сказал, что переехал далеко за пределы кольцевой дороги Чэнду, в спальный пригород, до которого нужно ехать два часа на поезде и автобусе, и который технически вообще считается соседним городом.

Однако оставшиеся в индустрии майнеры, имеющие доступ к источникам электроэнергии или же истинно верующие в этот рынок, удерживают свои позиции и молятся на то, чтобы директива NDRC не прикрыла их лавочку.

Они уже серьёзно вложились в оборудование физических фабрик и организовали сложную работу, поэтому им остаётся только ждать. Но они говорят, что уже переживали похожие шторма в прошлом и выбирались из сложных и часто взаимоисключающих правил работы; это просто очередное препятствие на длинном пути к богатству.

До появления анонса NDRC большинство майнеров, с которыми я говорил, что события на рынке после краха биткоина в прошлом году похожи на то, что случилось после краха доткомов ^[10] в начале 2000-х. Они считают, что это событие выпилило всех случайных инвесторов, и на рынке остались только серьёзные игроки, которые помогут сделать эту индустрию более профессиональной и взрослой.

Тут имеется своя ирония. Крах доткомов унёс с собой в небытие идею о децентрализованном глобальном интернете. После него появились технологические монополии, способные спорить с правительствами, а также инструменты, идеально подходящие для того, чтобы тоталитарные режимы могли управлять своими гражданами. В интернете наблюдается балканизация ^[11], а Китай спрятался за оптоволоконным занавесом. Таким же образом недавний сбор лука оставил в деле только крупных майнеров биткоин, которые, как Гао, могут строить фабрики на десятки тысяч компьютеров.

Цзинъян Чжан, один из первых инвесторов, купивший биткоины ещё в 2011 году, когда в Китае для них даже не было собственного названия (по-китайски они звучат, как «би-те-би»), в качестве хобби разместил у себя дома несколько компьютеров для майнинга. Когда-то он был частью великого децентрализованного идеала, выдуманного Сатоси Накамото ^[12], невидимым основателем биткоина. Он засмеялся, когда я спросил его, занимается ли он до сих пор майнингом. «Это слишком сложно, рискованно с точки зрения местных законов, и дорого. Сейчас я просто вкладываюсь в облачный майнинг».

Возможно, если Китай раздумает запрещать майнинг, то рынок снова сможет стать децентрализованным, но в это верится слабо. Крупные китайские майнеры уже смотрят за границу, предполагая грядущие изменения законов. Bitmain, компьютеры которой в Financial Times сравнивали с лопатами во время золотой лихорадки, в прошлом месяце объявила о своих планах разместить 200 000 своих компьютеров на фабриках в Сычуане, чтобы воспользоваться дешёвой гидроэнергией от сезона дождей и последующих наводнений. В моём разговоре с одним инвестором, имеющим большую долю в их компании, он упомянул, что помогает им вести переговоры с заказчиками с Ближнего Востока. Нет сомнений в том, что если NDCR решит избавить Китай от майнинга криптовалют, то майнеры просто переедут куда-то ещё.

Когда я спросил, что Гао планирует делать с законами от NDRC, Гао абстрактно рассказал о планах переезда за границу – возможно, в Америку, где, как ему кажется, существует более стабильный законодательный климат – однако он считает, что у него пока есть время до тех пор, когда новые законы начнут исполняться. На вопрос о том, что он будет делать до тех пор, он сказал, что сейчас не очень удобно обсуждать такие вещи. Также он отказался предсказывать стоимость биткоинов на следующий год. У него есть более срочные дела; перевозка компьютеров, переговоры с местным правительством с целью убедиться, что его не закроют, а также поиски мест со стабильным электричеством и льготными тарифами. С его точки зрения биткоин является такой же жертвой политических разборок, как и всё остальное в Китае.

Когда я спросил, зачем он этим занимается, если не только из-за денег, его глаза загорелись. «Я считаю, что за этим будущее, и даже если нет, то после этого появится что-то ещё. Я хочу когда-нибудь рассказать своему сыну о том, что не просто наблюдал, как всё это проходит мимо. Я был частью этого».

Автор: Вячеслав Голованов

Источник ^[13]