Владимир Китов: «Невозможно понять, как ученые-первопроходцы предвидели всеобщую компьютеризацию еще в 1950-х!»

Владимир Китов, работающий с ИТ более полувека, возглавлял команды программистов в ГВЦ Минморфлота СССР и ЦНИИ «Монолит», руководил разработкой ПО для международной системы космического спасения КОСПАС-SARSAT и созданием мультитерминального монитора для ЕС ЭВМ. Он работал топ-менеджером в компаниях DEC, SIEMENS, «Техносерв», IBS, Fujitsu, написал учебник по системному программированию и несколько монографий, а теперь занимается историей информатики.

В продолжении ^[1] интервью Владимир Китов вспоминает своего отца Анатолия Ивановича и других выдающихся советских ученых, объясняет, почему история автоматизированных систем управления — заметная часть истории страны, рассказывает о работе для сельского хозяйства в Институте кибернетики на рубеже 1980-1990-х.

«Мой трудовой путь можно разбить на три периода: социалистический (1968-1991 гг.), капиталистический (1991-2011 гг.) и пенсионерский (с 2011 года по настоящее время).
Первая часть нашего разговора ^[1] охватывала первый, советский период моей трудовой деятельности — с 1968 по 1991 год. В апреле 1991-го началась работа уже в условиях капитализма, она продолжалась до 2011 года включительно».

Об истории АСУ в СССР

История АСУ — это не просто история информационных технологий. Это часть истории страны, потому что в 1960-70 годы в СССР была создана целая индустрия автоматизированных систем управления, в которой работало порядка 700 тысяч человек. Электронщики, программисты, алгоритмисты, аналитики, постановщики задач: на всех многочисленных промышленных предприятиях страны были свои отделы АСУ, в каждом из которых работало порядка 100 человек. Т. е. это история самостоятельной индустрии со всеми ее взлетами и падениями.

Возьмите любое современное предприятие — для оперативного информирования и обработки бизнес-информации используются так называемые ERP-системы. В Советском Союзе их место занимали АСУ. Это целый технологический океан, подразделяющийся на отдельные самостоятельные научные направления — «моря». Например, АСУ ТП (автоматизированные системы управления технологическим производством — производственными линиями и станками). Потом АСУП (автоматизированные системы управления предприятиями) — компьютерные системы, с помощью которых для принятия управленческих решений информировали директора, его заместителей, главного бухгалтера, начальников управлений, производств, цехов и других руководителей.

Первой в СССР системой для крупного предприятия была АСУП «Львов», внедренная на Львовском телевизионном заводе «Электрон» в середине 1960-х гг.

Еще одно ИТ-море — ОАСУ (Отраслевая автоматизированная система управления). Кто централизованно руководит предприятиями, КБ, заводами, НИИ в каждой отрасли? Министерство. В министерство оборонной промышленности, например, входило порядка 300 крупных предприятий по производству оружия. Или, допустим, ОАСУ МРП — министерства радиопромышленности, на заводах которого производились компьютеры ЕС ЭВМ, СМ ЭВМ, «Урал» и другие. Дальше — РАСУ, республиканские АСУ. 15 союзных республик, в каждой собственный Совмин, свой республиканский ЦК КПСС, своя структура.

Задача по созданию ОГАС вошла в число решений XXIV съезда КПСС, проходившего весной 1971 года

Предполагалось, что все эти многие тысячи автоматизированных систем будут составными частями ОГАС — Общегосударственной автоматизированной системы, названной так после 1970 года. Начиналось это как ЕГСВЦ — Единая государственная сеть вычислительных центров. Еще в 1959 году идею ЕГСВЦ Правительству СССР предложил мой отец Анатолий Иванович Китов для коренной перестройки экономического управления и планирования национальной экономики. Главным пропагандистом и идеологом ОГАС был Виктор Михайлович Глушков. К сожалению, коммунистическими лидерами он не был наделен никакими властными полномочиями в области АСУ в масштабах страны, и его предложения носили не обязательный, а лишь рекомендательный характер.

Рукопись Анатолия Китова 1959 года, посвященная проекту «Красная книга» — единой системе управления народным хозяйством и Вооруженными силами СССР

Как в СССР управляли коммунистические лидеры? Упрощенно. Собирается совещание Политбюро ЦК КПСС, например, по вопросам урожая, или производства в стране тракторов. Допустим, отстает Ростовская область — разумеется, ее я привожу просто в качестве условного примера. Тогда глава СССР Н. С. Хрущев или другой крупный руководитель снимает телефонную трубку и делает секретарю Ростовского обкома партии неприятную словесную взбучку: «Ты такой-сякой, разгильдяй, почему у тебя заводы плохо работают? Почему план не выполняют?»

Никита Хрущев не церемонился и во время публичных выступлений, а в более узком кругу выражался особенно резко

— «Будет сделано, Никита Сергеевич! Выполним!» Тут же сам трубку снимает, звонит на завод: «Почему, паразиты, не выполняете?» Директор завода костерит начальников цехов и производственных участков: «Поснимаю с должностей, оставлю без премии! Почему план не выполняете?» Да потому что либо планы нереальные, либо кто-то из рабочих на смену не вышел (допустим, запил), либо смежники запасные части не подвезли, а подвезут их лишь в конце месяца.

Но что думает начальник участка в этом случае? «Давай-ка я совру, что план выполнил, а в конце месяца, квартала или года ударно наверстаю». Дальше начальник цеха врет на уровне предприятия. Директор предприятия врет секретарю райкома КПСС. И так на всех уровнях. Существовали даже специальные термины «приписки» и «штурмовщина».

Против штурмовщины и авральной работы в конце отчетного периода в СССР вели активную агитацию, которая однако цели не достигала

А все потому, что советским начальникам не хотелось, чтобы их сняли с должностей, лишив персональных машин, престижных пайков, государственных дач и прочих благ. А благ давалось тем больше, чем выше была должность. Ведь СССР — это была страна распределения дефицита на всех уровнях. Вот я хотя был и небольшим руководителем — начальником отдела — но и то имел ордера на получение дефицитных товаров: дубленки, ондатровой шапки, японской куртки, путевки на отдых в Болгарию, а потом еще и автомобиля. Регулярно получал пищевые наборы: банка растворимого кофе за 10 рублей, палка финского сервелата и прочие дефицитные продукты. Плохо работаешь — не дадут. Поэтому на всех уровнях врали. Вроде по документам все хорошо, а результат неудовлетворительный. Центральное место в управлении занимал субъективный человеческий фактор, роль которого предлагалось радикально уменьшить, установив ЭВМ. Т. е. с помощью внедрения глобальной компьютерной системы предлагалось все эти рапортующие звенья, начиная с каждого производственного участка и вплоть до московской центральной власти, компьютеризировать и объединить в единую сеть. Датчики зафиксируют, что деталь произведена, и тут же сообщат на уровень цеха. Потом информацию о производстве более крупных блоков и изделий ЭВМ сообщит на уровень предприятия. И так далее наверх. Компьютер же не соврет. Такой была идея, но она не прошла.

Главная причина этого — крайняя нерешительность существовавшей тогда застойной советской власти. Анатолий Иванович Китов в одном из своих писем «наверх» предостерегал: «Не надо ожидать, что все утрясется само собой». Но хрущевско-брежневская власть была слишком «слаба в коленках», чтобы решиться на серьезный проект. Она тихо ожидала, что все как-то образуется без глобальной перестройки управления национальной экономикой. С годами ситуация в стране становилась все хуже и хуже — сначала застой, потом стагнация и наконец распад великой страны. Все закономерно.

И это очень жаль, т. к. СССР с его централизованным планированием и управлением был для ОГАС идеален. Я вот думаю, не исключено, что при товарище И. В. Сталине блестящая идея ЕГСВЦ/ОГАС, могла бы и реализоваться. Он был способен рискнуть и пойти на реализацию этого дорогостоящего проекта, потому что, будучи жестоким тираном, оставался человеком умным и думал об укреплении государственного могущества. Все-таки неслучайно он из аграрной страны за короткий срок сделал промышленного гиганта.

Потом при нем коммунисты умели хорошо всех запугивать. Как говорил Сталин: «Наши ученые хорошо работают, когда процентов 10-15 из них сидит». Я слышал, что даже у Сергея Павловича Королева были бланки: «арестовать такого-то за невыполнение задания» и пустое поле для фамилии. Как писал академик Борис Евсеевич Черток, заместитель Королева, ракетно-космическая отрасль, как и ядерная, работали тогда по законам военного времени. Все было жестко: за срыв выполнения плана можно было и срок получить.

Приходится иногда слышать, что при существовавшей тогда технике связи, с огромными допотопными компьютерами реализовать такой проект было нереально. Но мне такое суждение кажется близоруким. Предлагалось создать ЕГСВЦ, но никто не говорил, что работать ЕГСВЦ должна на устройствах, которые есть в наличии. В свое время нереальными были и полеты космос, и атомный проект. При прямом и четком распоряжении руководства, как и в этих двух случаях, поставленная учеными глобальная задача могла бы вытянуть вверх и все нужные для ее решения отрасли. И связь, и компьютеры.

Еще в конце 1950-х годов Анатолий Китов утверждал, что за автоматизацию в стране должен отвечать государственный руководитель в ранге члена Политбюро ЦК КПСС, а все работы в области ЭВМ и АСУ должен монопольно осуществлять, координировать и внедрять единый государственный орган союзного значения — отдельное министерство. Только так дело не будет пущено на самотек.

Анатолий Иванович Китов — доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РФ, академик РАЕН, инженер-полковник

К сожалению, в семидесятые годы в СССР к индустрии АСУ стали массово примазываться разношерстные приспособленцы в лице бывших партийных и комсомольских номенклатурных работников (как правило, плохо образованных в области ИТ). В стране на АСУ тратились огромные средства, а эффект от их деятельности был невысоким. Бессистемно и безо всякой координации создавались тысячи не связанных между собой АСУ. Как тысячи кирпичей еще не здание, так и разрозненные, разнотипные, разностандартные аппаратные и программные средства сами по себе никак не формируют единой системы. Это скорее было дискредитацией идеи автоматизированного управления, к которой прикрепился термин «лоскутно-кусочной автоматизации». На саму аббревиатуру АСУ некоторые руководители стали смотреть скептически.

П. Л. Смилянский. Какая АСУ эффективна? Из книги «Руководителю об автоматизированных системах управления». М., Экономика, 1988 г., с. 11

В 1976 году Мстислав Келдыш, уже не будучи президентом АН СССР, со свойственной ему прямотой говорил: «Плохо у нас с периферийными устройствами ЭВМ и, может быть, еще хуже с их математическим обеспечением… Надо, мне кажется, подготовить и поставить вопрос об изменении порядка создания электронных машин. Должна существовать одна организация — объединение или министерство — которая с участием Академии наук будет разрабатывать в комплексе современные электронные машины, потому что дальнейшее отставание в этом отношении недопустимо». Тем самым Мстислав Всеволодович практически слово в слово повторил утверждение Анатолия Китова, высказанное в 1959 году в письме главе СССР Н. С. Хрущеву.

Интеллектуальные встречи

Старшие регулярно ходили друг к другу в гости. Часто собирались у моих родителей, которые, я думаю, вполне сознательно, усаживали меня где-нибудь на краешке стола. Постоянно звучали песни, смех, тонкий юмор. Цементирующей основой компании была моя мама Галина Владимировна. Папины друзья и соратники называли его отцом советской кибернетики, а мою маму, в шутку, ее матерью.

Это были даже не посиделки, а обсуждение того, что их волнует. Разговор всегда переходил на науку: информатику, АСУ, программирование, новые идеи. Для каждого это было самое главное. Я считал, что у меня три старших друга из выдающихся ученых: Алексей Андреевич Ляпунов, Николай Пантелеймонович Бусленко и Виктор Михайлович Глушков, которые каждый раз со мной беседовали. До школы у меня был большой плюшевый кот в сапогах, которого я называл Ляпунов. С удовольствием вспоминаю бывавших у нас Игоря Андреевича Полетаева, Николая Андреевича Криницкого, Башира Искандаровича Рамеева, создателя зеленоградских компьютеров Израиля Яковлевича Акушского.

Дом на набережной, где жила семья Китовых, официально назывался Домом правительства

Еще один повод собраться — приезд кого-либо из немосквичей. К нам постоянно заходили в гости Леонид Витальевич Канторович и его супруга, которые часто прилетали из Новосибирска. Он впоследствии получил Нобелевскую премию. Из Киева приезжал Виктор Михайлович Глушков. Как депутат Верховного Совета СССР, он постоянно бывал на заседаниях в Кремле — перейти через Москва-реку из Кремля в Дом на набережной, где мы жили, было проще простого. Он регулярно приходил к нам, в том числе в обеденные перерывы между заседаниями. Накормить его маме было легко — он предпочитал картошку с селедкой. С ним я познакомился лет в двенадцать, когда папа взял меня в МГУ, где он читал лекцию по кибернетике в Большом актовом зале. Помню, что я тогда сильно стеснялся своего возраста и отец старался меня подбодрить.

Алексей Андреевич Ляпунов — математик, один из основоположников кибернетики, член-корреспондент АН СССР с 1964 года

Самое главное — удивительный дух этих вечеров. Никакого соперничества, никакой борьбы за приоритеты, никаких споров «я прав, а вы не правы». Спокойный доброжелательный разговор интеллигентных, уважающих друг друга людей, для которых главное — это выяснение истины. Часто они при этом так увлекались дискуссией, что продолжали беседу даже в прихожей, надевая пальто. Так было и в один из вечеров, когда я уже был студентом. Утром надо уходить в институт, а на вешалке нет моей довольно потертой шапки из кролика, зато висит прекрасная пыжиковая. Пришлось пойти учится в ней, а уже вечером я стал выяснять, кто же вчера мог моего кролика на этого пыжика поменять. Оказалось увлеченный дискуссией Ляпунов. Говорю по телефону его родственникам: «Сейчас приеду поменяю шапку обратно», а они мне отвечают, что он уже улетел в Новосибирск. Пришлось ждать, пока он в очередной раз приедет в Москву. Зато, когда я к нему все-таки приехал, он познакомил меня с другим гостем — Борисом Владимировичем Гнеденко, по учебнику которого я как раз в то время изучал теорию вероятностей.

Первое издание учебника Б. В. Гнеденко вышло в 1950 году

Регулярно читали стихи: Пушкина, Евтушенко, Рождественского, Самойлова, и песни пели: народные русские и украинские, военные, «Есть только миг между прошлым и будущим» и другие. Анатолий Иванович Китов, который 1940 году был ротным запевалой, с особым чувством исполнял «На безымянной высоте» и «Марш артиллеристов», и все ему подпевали.

Каждый из этих людей вызывал у меня восхищение. Они были великими тружениками и интеллектуалами. В отличие от последующих более практичных поколений ученых, не ввязывались в какое-либо соперничество за личное первенство, не кичились своими заслугами. Отец никогда не тратил время на беспредметную критику власти, хотя сам серьезно пострадал от нее. Считал, что «времена не выбирают» и надо в любое время добросовестно и самоотверженно трудиться. Он, например, никогда не ругал ни страну, ни ее коммунистических руководителей, хотя его проект «Красная книга» отвергли, а самого за этот проект исключили из Коммунистической партии, в которую он вступил еще во время войны на фронте. Через год, правда, восстановили. Поняли, что он хотел как лучше для страны и ее народа: объединить компьютеры всех министерств и предприятий СССР в Единую компьютерную сеть (ЕГСВЦ) для управления народным хозяйством страны. Еще в 1959-м два письма в ЦК КПСС Хрущеву со своими предложениями посылал и потом продолжил эти идеи отстаивать. Когда где-то в 1971 году он понял, что руководство КПСС, поддерживая идею на словах, на деле никогда не будет создавать ОГАС для перестройки управления экономикой, переключился на более реальную проблему — медицинскую кибернетику, стал главным конструктором АСУ «Здравоохранение».

Анатолий Китов (третий слева) в Гарварде, 1966 г.

Он был не на словах, а на деле истинным патриотом своей Родины и глубоко преданным своей семье человеком. Видимо, поэтому кураторы из КГБ его беспрепятственно выпускали в научные командировки за границу. В том числе, не только в составе делегаций, но и одного.

Галина и Анатолий Китовы, 1947 год. Фото из фондов Политехнического музея

Это были какие-то удивительные люди — люди эпохи Возрождения. У них было свойство — они на протяжении всей жизни учились. Тот же Анатолий Иванович вечером перед сном читал книги по биологии, пытаясь понять строение клетки, конструкцию мозга ^[2], первопричины онкологический образований. Когда он стал регулярно ездить за границу, уже после пятидесяти, довольно быстро выучил разговорный английский язык и без труда общался с иностранными коллегами, читал лекции в американских университетах, выступал с докладами на конференциях. У него была уникальная память. Английский для свободного чтения научной литературы он выучил в военной академии во второй половине 1940-х годов. А основным иностранным языком для него был немецкий, которым он владел свободно еще с войны.

Анатолий Иванович Китов и ВЦ-1 МО СССР (в/ч 01168)

У отца было две страсти: наука и спорт. Я вообще не помню его лежащим на диване или сидящим перед телевизором — все время за письменным столом. Что-то писал, думал… Утром я просыпался рано — до школы в 7 утра бегал с товарищем по набережной Москвы-реки. Так вот, просыпаюсь, а он уже сидит за столом. Что касается спорта, он был чемпионом Ташкента по гимнастике, неплохим теннисистом, шахматистом. Каждое утро делал зарядку, а еще ходил в бассейн ЦСКА, что на Ленинградском проспекте, и брал меня с собой. За его Вычислительным центром №1 была закреплена дорожка, где сотрудники могли в определенное время поплавать.

Анатолий Китов за письменным столом

В одно из посещений бассейна папа говорит: «Надо заехать ко мне на работу. Немного волнуюсь, предстоит серьезное дело». Потом я узнал, что это было связано с запуском спутника — расчет орбиты на ЭВМ «Стрела», стоявшей в ВЦ №1. Бассейн ЦСКА находится у метро «Аэропорт», а ВЦ — у метро «Беговая». Это рядом, один район.

Зимний плавательный бассейн ЦСКА в Москве на Ленинградском проспекте. Источник ^[3]

Подъехали, стоявший на посту майор меня с руководителем в/ч по молодости тоже пропустил, к тому же я был в коротких штанах. И вот мы вошли в машинный зал. Он был огромный, метров 500 квадратных. Множество электронных ламп и жгутов проводов. Тогда случился визит-эффект — приехал начальник и компьютер дал сбой. Дежурный инженер, капитан, стал носиться молнией по этому машинному залу, искать причину. Конкретную, вышедшую из строя, лампу система не определяла. Он вынимал огромный блок, в котором было 20-30 этих ламп — проверял, потом вынимал другой. В итоге справился. Очень энергичный офицер, как и все в его дежурной смене.

Вообще ВЦ-1 — это отдельная история. В 1950-е годы — крупнейший вычислительный центр в стране и один из крупнейших в мире. В нем работали более 1000 человек. Одних математиков человек 50, несколько сот программистов — то ли 200, то ли 300. Целая армия. Молодежь, в основном, брали с мехмата МГУ и из других ведущих вузов страны. Попасть в эту секретную организацию было престижно. Хорошие оклады, интересная работа, давали жилье. Сейчас в почтовые ящики никого не затащишь, потому что все хотят ездить по миру, а тогда в любом случае никто не ездил, т. к. не выпускали — граница на замке.

Торжественное собрание в ВЦ-1 МО СССР. В первом ряду слева — полковник Анатолий Китов

Талантливая молодежь. Мощная научная верхушка: Лазарь Аронович Люстерник, Алексей Андреевич Ляпунов, Николай Пантелеймонович Бусленко, Игорь Андреевич Полетаев, Олег Владимирович Сосюра, Николай Андреевич Криницкий и ряд других. Очень сильное среднее звено — начальники лабораторий, старшие научные сотрудники, начальники отделов. В основном, это были фронтовики, люди, прошедшие войну и почувствовавшие свое призвание. Таким был и мой отец. До войны он хотел быть ядерщиком, два месяца проучился в Университете на физмате, но, увидев «Катюши», понял, что начинается ракетная эра, и поступил на баллистический факультет Академии Дзержинского. Первая работа — на Королева. Делали ракету Р-1, точную копию Фау-2. Сталин тогда запретил какие-либо модификации — только скопировать, и чтобы взлетела.

Транспортировка ракеты Р-1

У отца есть изобретение, фундаментальные статьи с математическими расчетами по ракетной тематике. Но потом появились компьютеры, и это его увлекло. Анатолий Иванович считал, что основа основ — это математика. Еще учась в артиллерийской Академии имени Дзержинского, он получил персональное разрешение начальника академии на посещение семинаров Андрея Николаевича Колмогорова на мехмате МГУ. Он считал, что математика развивает мозги ^[2] и повышает общую научную культуру. Поэтому ввел дополнительное образование всех сотрудников ВЦ-1 на математических курсах вместе с обучением работе с ЭВМ и программированию. Новые сотрудники приходили из вузов и их тут же отправляли доучиваться.

А как электронщиков учили! Решением Правительства СССР первые ЭВМ «Стрела» были поставлены в Институт прикладной математики, где директором был Келдыш и считались ядерные реакции; в НИИ «Алмаз», где у Расплетина создавались системы противовоздушной обороны; в ВЦ-1 МО СССР, ВЦ Академии наук и в НИВЦ МГУ. В двух последних ВЦ тоже считались оборонные задачи и этаж, где стоял компьютер, закрывался — все было секретно.

В самой середине 1954 года Анатолий Китов подписал приказ по в/ч 01168: «Командировать инженеров по электронике в СКБ-245 для совместной работы по производству компьютера «Стрела» для ВЦ-1». То есть инженеры ВЦ-1 были направлены туда, где их «Стрелу» делали. По специализациям: одну группу офицеров бросили на создание АУ (арифметическое устройство), другую — на ОЗУ, третью — на внешние накопители и т. д. Причем с еженедельными письменными отчетами о проделанной работе. В конце все командируемые сдавали экзамены совместной комиссии из представителей СКБ-245 и ВЦ-1. Так учили и учились в 1950-е годы.

«Хряки»

После ЦНИИ «Монолит» (п/я Р-6211) был период, когда я около двух лет работал заведующим лабораторией компьютерных сетей в Институте кибернетики. Там для сельского хозяйства делали систему управления кормлением животных. Это очень интересно. Как коровку покормишь, так она и молочка даст. Было целое поколение программ «кормления свинок», созданных в лаборатории моего коллеги Сергея Бурьяна: комплексы «Хряк-1», «Хряк-2», «Хряк-3». Кормление коров — там, насколько я помню, до 60 ингредиентов, из которых в зависимости от времени года формируется их питание. Сейчас российская компания «Аплана-Европа» под руководством Игоря Морозова сделала интересную систему для управления мясомолочными комплексами для Великобритании. Теперь управление питанием британских коровок происходит по нашим российским алгоритмам.

***

В самом начале 1991 года корпорация Digital Equipment Corporation (DEC) — тогда главный конкурент IBM — решила открыть представительство в СССР. В Советском Союзе компьютеры ЕС ЭВМ были аналогами компьютеров IBM 360, а СМ ЭВМ — компьютеров DEC. DEC делал великолепный компьютер PDP 11/70. Я в марте 1991-го прошел пять собеседований и с апреля стал у них работать. Кстати, был первым россиянином, принятым на работу в московское представительство. Не исключаю, что во многом благодаря тому, что руководил созданием ОБИ — конкурентного продукта системы CICS IBM. Но капиталистический период моей трудовой деятельности, наверное, уже отдельная история.

Автор: DataArt

Источник ^[4]