Первый тролль, лжец и бонвиван эпохи Возрождения

в 12:00, , рубрики: Аретино, журналистика, контент-маркетинг, Научно-популярное, реклама, Управление медиа, Читальный зал, эпоха возрождения

Автор: Даня Годес

Представьте, читатель, себе журналиста. Не мелкого жёлтого писаку, а настоящего прожжённого журналюгу, способного движением пера подчеркнуть или вычеркнуть что угодно в масштабе общества. Неутомимый, скользкий, пронырливый и всеми буквально ненавидимый - да, именно о таком человеке сегодня поговорим. Что в этом особенного, спросите вы? О, просто он был первым.

Перенесёмся в жаркую Италию образца 1500 года. Рим, Вечный Город, радует жителей не только папскими буллами и кострами инквизиции, но и реликтами ушедшей цивилизации. Этого добра тут в изобилии — так, например, на углу одной площади веками стоял обмылок римской статуи, от которой сохранился лишь торс с культями на постаменте. Жители местного микрорайона прозвали скульптуру Пасквино — по имени учителя, что держал школу напротив. Вечерами школота сиживала у этой статуи и, вдохновляясь, лепила на постамент стихи, шпоры и записки. Шёл последний год славной традиции: в 1501 году один ушлый кардинал углядел в мраморном Пасквино ценность и аккуратно поставил себе перед дворцом.

Олды на месте - под стариной Пасквино до сих пор пишут всякие около-политические пакости.
Олды на месте - под стариной Пасквино до сих пор пишут всякие около-политические пакости.

То ли великовозрастные римляне не забыли школьных приколов, то ли их шитпост при установке забыли отлепить — но с тех пор уже взрослые дяди стали ходить к статуе и клеить на постамент свою писанину. Вместе с возрастом юзеров Пасквино изменился и характер их публикаций: стихи, памфлеты и дискуссии становились всё более злободневные и обличающие, а участники ввиду крамольности и похабности публикуемого отказались от личной подписи. Так Пасквино по сути и содержанию скатился в Двач, а литература обогатилась жанром “пасквиль”. Для начала XVI века платформа была уже довольно передовая — а затем она и вовсе пережила второе рождение.

Речь идёт о периоде конца 1510-х, когда мерное угасание стихотворных холиваров было прервано мощным потоком пасквилей. Дерзкие, но от того не менее талантливые нападки водопадом обрушились на высших папских придворных. Пасквино вдруг заплевался как верблюд и заругался как сапожник, на радость читателям — многие знали имя автора и открыто восхищались его смелостью. Как, вы не знаете? Это же Аретино!

Пьетро Аретино родился в семье сапожника (что многое объясняет) городка Ареццо, весной 1492 года. К 14 годам смышлёный паренёк выучился читать и, главное, писать. Он решил стать инфлюенсером — листать трендовый контент, добавлять в друзья знаменитостей и жить на донаты последователей. Куда надо с такими заявками? В ТикТок, Ютуб и Твиттер. А если их ещё не придумали? Это всё усложняет. Придётся, для начала, ехать в другой город — там ты будешь не сын сапожника/горшочника/прядильщика, а загадочный анонимус с туманным прошлым и будущим.

Далее, введите никнейм. Пьетро в Италии как Петров в Московии, с таким именем максимум вино подносить. Из Ареццо? Будешь Аретино, aka аретинец. Ещё подпись поразмашистей, пару латинских паст на вооружение… Надо быть наблюдательным, адаптивным, остроумным… Этого хватит, чтобы делать ламповый контент — теперь главное найти аудиторию.

Понаехав после долгих скитаний в Рим, в 1516 году Аретино стал жить у банкира Агостино Киджи. Тот сразу приметил у паренька острый ум и ещё более острый язык, а также полное отсутствие тормозов. Юный Пьетро безошибочно нащупывал самые болезненные места чужого самомнения, после чего с азартом бил по ним шутками, памфлетами и сатирой. Могучая крыша Киджи лишь подстёгивала его нахальство — в результате он и в глаза, и в публикациях беспощадно троллил даже очень, очень солидных персон. Слава о молодом наглеце дошла до Папы Льва X, последнего не-священника на Святом Престоле. Он послушал что говорят, почитал что пишут, от души посмеялся и взял парня под своё покровительство. Аретино стал сближаться с кардиналами, дипломатами, полководцами…

В 1521 году Лев X внезапно умер. Разгорелась предвыборная гонка, в топ-3 вышли кандидаты Мантуи, Утрехта и дома Медичи. Киджи поддерживал последних, а значит их поддерживал и Аретино — и устами Пасквино ядовито топил двух остальных лидеров. Кандидат от Мантуи был успешно смешан с грязью и выбыл, а вот второй пробился и стал Папой. Тут же скончался банкир Киджи — Аретино поспешил скрыться из Рима, пока новый Папа не предъявил ему за язык ненависти. Подождав годик пока и этот Папа отдаст концы, сатирик вернулся. Новым Папой стал тот самый Медичи, которого он поддерживал, под именем Климента VII. В Риме Пьетро продолжил едко охаивать всех подряд, ухитряясь при этом заводить полезные знакомства. Помимо прочих он познакомился с Джулио Романо, любимым учеником Рафаэля. Это знакомство вошло в историю благодаря эпичному мему, который эти двое откололи.

Просьба убрать детей от экранов, рассказываю.

Однажды Папа Климент заказал Джулио расписать зал фресками. Джулио был именитым живописцем, и рассчитывал на честную плату. Однако после окончания работ Папа развёл руками, рассеянно спросил “какие деньги?” и укатил в важную поездку. Тогда обиженный художник решил устроить перформанс на грани акционизма: придя в зал с красками и учеником под предлогом завершения фресок, он разрисовал весь зал… нет, не граффити, но отменной порнографией. 16 совокупляющихся пар многометровой высоты — опыт не пропьёшь, замысловатость поз затмевалась только мимикой лиц. Разумеется, никакой цензуры. Всю кропотливую работу выполнил лично Романо, в то время как ученик делал зарисовки... Зачем зарисовки? Романо хотел обрадовать не только Папу, а кнопки “поделиться” под рукой не нашлось — поэтому ехидные художники издали “Позы” серией гравюр. А Аретино? А Аретино откомментил каждую из гравюр сонетом, юмористически описывающим происходящее. В русском языке такие “сонеты” проходят по разряду похабных частушек. Мем быстро завирусился — отдельные позы и их комбинации стали украшать заборы, фасады домов, резную мебель, посуду и ювелирные украшения…

Дух Ренессанса он и в порноиндустрии дух Ренессанса — героями "Поз" изначально выступали античные боги, герои и мифические существа, в античной же обстановке. Во многих ремейках эту фичу упустили в пользу народных персонажей.
Дух Ренессанса он и в порноиндустрии дух Ренессанса — героями "Поз" изначально выступали античные боги, герои и мифические существа, в античной же обстановке. Во многих ремейках эту фичу упустили в пользу народных персонажей.

И тут вернулся Папа. Помянул Богоматерь, кинул под язык виноградину и стал ожесточённо чистить кэш, повелев сжигать репосты гравюр и сажая за их распространение. Аретино, недавно подрезанный кинжалом одного из своих врагов, решил что Папа будет добивать выживших и бежал из Рима в Венецию. Утащив с собой заветные гравюры и переиздав их там. Книжка разошлась запретной классикой — ещё более 300 лет “позы Аретино” в виде пиратских изданий заменяли европейцам Камасутру. Туда периодически добавляли новые позы, их общее число к концу XIX века достигло 50. Книга очень ценилась элитариями обоего пола вплоть до королей, епископов, Казановы и Александра Пушкина (не шутка).

Так или иначе, в Венеции Аретино не собирался задерживаться. Подняв кое-какой гешефт на ранних публикациях, он оглянулся в поисках подходящего правительствующего двора, где обитают уязвимые к злословной критике придворные. И — внезапно — не нашёл. Венеция, куда он прибыл волею судеб, оказалась не только европейским центром книгопечатания и сопротивления Папе, но и республикой. Здесь не было погрязших в лицемерии властителей, а свобода цвела настолько ярко, насколько вообще могла в 1526 году. В пакет входил также постоянный поток денег и широчайший выбор удовольствий. Аретино любил свободу, деньги и удовольствия: в Венеции он проведёт остаток жизни, да так что предшествовавшие приключения покажутся ему и окружающим детскими шалостями.

По-прежнему анонимный и бессовестный, кроме NSFW-контента Аретино привёз с собой связи. Годы в высших эшелонах Рима сделали массу разнокалиберных людей его друзьями и знакомцами — что, вкупе с природной проницательностью, давало ему в руки сеть сбора информации. Пользовался он ею виртуозно — поддерживая множество переписок и филигранно извлекая из них чужое грязное бельё, Аретино заворачивал его в сверкающие рифмы, разрушительные памфлеты и едкий сарказм, после чего сдабривал итальянским матерным и постил на публику. И вскоре обнаружил, что ему это сходит с рук.

Венеция стала для творчества Аретино чем-то на стыке VPN и даркнета: он мог беззаботно наносить колоссальный ущерб чужой репутации, оставаясь недосягаемым в своей сычевальне. Тыкая поначалу окрестных князей и герцогов, Аретино быстро перешёл на следующий уровень и замахнулся на самых августейших особ что были в наличии. Герцог Падуи похож на булочника? Маркиз Д’Эсте брызгает слюной как последняя псина? Император Священной Римской Империи спит со своей кузиной? Английский король упрятал любовницу в монастырь? Король Франции жаден как еврей? Такие вещи впервые в истории становились достоянием общественности, смеялись всем Старым Светом.

Аретино крайне редко опускался до унылого таблоида-уведомителя — он обладал творческой жилкой и креативно подходил к форме и стилю изложения. Перипетии чужих интриг подавались общественности в формате эссе, пьес, гороскопов, обращений, диалогов... В целом для его публикаций был характерен “клиповый” формат — кликбейтные передовицы и хлёсткие тексты западали в память и разбирались на цитаты, плотно вводя Аретино в интеллектуальную жизнь итальянцев. Он умел искусно чередовать грубые выпады, тонкие шпильки и меметичные сравнения, вызывая восхищение читателей. Ставьте лайки, рассказывайте друзьям, подписывайтесь на новые выпуски...

Примером оригинальности его стиля может быть, скажем, “Завещание слона” — написанная ещё в Риме работа от лица умершего слона понтифика, о том как престарелое хоботное заколебали придворные интриги. Полноценным жанром стали его ежегодные “предсказания” — рубрика, где Аретино в астрологических выражениях предрекал людям приятные и не очень сюрпризы в грядущем году. Одним он пророчил завоевания и удачные браки, другим — болезни и приключения в чужой постели. Другой пример — вырезки из чата. Аретино сборниками публиковал свои переписки — в них, помимо пикантных подробностей и искромётных пассажей, была даже реклама. Например, известен случай, когда в письмах Аретино расхваливал красоту и изящество ваз из мастерской его приятеля. Фишка удалась — вазы разлетались как пирожки, а в прославленную мастерскую потянулись работать лучшие мастера Италии. Реклама, впрочем, была далеко не основным способом монетизации подписчиков.

"Благовещение" Тициана не хотели покупать и за 50 дукатов - однако правильный пиар делает своё дело, и через Аретино картину приобрёл Карл V, в полном восторге отдавший за неё 2000 дукатов. Процент со сделки, доставшийся Аретино, история не сохранила.
"Благовещение" Тициана не хотели покупать и за 50 дукатов - однако правильный пиар делает своё дело, и через Аретино картину приобрёл Карл V, в полном восторге отдавший за неё 2000 дукатов. Процент со сделки, доставшийся Аретино, история не сохранила.

Промышлял Пьетро и фейк-ньюс, и подтасовкой фактов, и преувеличениями — и иной граф, вычитав очередной перл о знакомом, сидел в раздумьях — “Панорама или нет?”. Груз общественного мнения теперь мог одним росчерком пера утянуть чью угодно репутацию на самое дно. Духовный авторитет? Дамская невинность? Дворянская честь? Всё в сюжеты, на потеху толпе! Спасение от этой напасти было одно - деньги.

В карман Аретино рекой полились донаты, которыми от него откупалась европейская знать. Он не брезговал просить, клянчить, буквально вымогать золотишко, но чаще всего ему платили сами - на всякий случай. За это в высших кругах его прозвали Бичом Государей. Он стал первым в своём роде независимым писателем — не жил ни при чьём дворе и не воспевал чужие подвиги за хлеб с маслом. Десятки влиятельных лиц платили ему постоянную пенсию — среди них Генрих VIII Английский, Франциск I Французский, Император Карл V, плюс вереница фигур помельче. Ещё пестрее был список донатеров, что слали ему дары нерегулярно — туда кроме означенных входили итальянские просветители, германские промышленники, мавританские пираты и даже султан Сулейман. Аретинец, сын сапожника, жил в особняке в центре Венеции, окружённый произведениями искусства и княжеской роскошью. При нём жили десятки любовниц и любовников, его лицо аки бренд украшало утварь в его доме, в его честь называли каналы, породы лошадей, стили интерьера… Завёрнутый в восточные ткани, увешанный золотыми цепями и окружённый свитой, Аретино очень гордился заработанным чистой силой пера. Он закатывал банкеты, наращивал сети информаторов и писал, писал, писал...

Когда сильные мира сего платят тебе баснословные деньги, чтобы ты только о них забыл на какое-то время.
Когда сильные мира сего платят тебе баснословные деньги, чтобы ты только о них забыл на какое-то время.

Люди достаточно богатые, чтобы откупаться от него на постоянной основе, были заинтересованы в дружбе с ним — ведь он мог и помочь. Аретино охотно это делал за сверхурочные: словно по волшебству складывались маловероятные альянсы, меняли маршрут многотысячные армии, с грохотом обрушивались чьи-то амбиции… а ушлый аретинец считал дукаты у себя во дворце.

С сидящим в Венеции Аретино было сложно что-либо поделать. Но возможно. За излишнюю наглость его многократно пытались привлечь к ответу. Случалось, он извинялся. Порой же угрозы воплощали в жизнь - Аретино били и пытались убить, а однажды дело дошло до свалки между парнями английского посла и аретинским секьюрити, с гибелью одного из последних. А ведь Аретино просто намекнул Его Величеству, что тот задерживает пенсию… Впрочем, обычно до насилия не доходило — Республика защищала журналиста, а он взамен “мудро молчал” о венецианских дожах.

Близкое знакомство одновременно с монархами и художниками позволяло ему нажиться и на таргетированной рекламе. Многие художники - даже знаменитый Тициан - пользовались его услугами, чтобы их работы были представлены королям и императорам. Те также были крайне довольны - им устраивали подгон Тициана “по блату”, не надо было искать и перекупать его у вредных итальянских дворян. Все операции Аретино координировал на удалёнке, письмами, и брал комиссию за труды.

Фрагмент фрески "Страшный Суд" Микеланджело. С ножом изображён Аретино в лице св. Варфоломея, и он держит содранную кожу, на которой, как считается, Микеланджело нарисовал свой автопортрет.
Фрагмент фрески "Страшный Суд" Микеланджело. С ножом изображён Аретино в лице св. Варфоломея, и он держит содранную кожу, на которой, как считается, Микеланджело нарисовал свой автопортрет.

Всё это рисует Аретино как беспринципного, вероломного оппортуниста. Но это не так. Он был редким эстетом даже по меркам эпохи — обладал явным литературным талантом и художественным вкусом, из-под его злого пера вышли в свет вполне безобидные комедии, пародии, стихи, монументальные “Рассуждения” и набожные жития… Аретино нежно любил своих детей, был верен слову, не скупился на помощь нуждающимся и меценатство — короче, нехорошо он себя вёл только на бумаге, ИРЛ вполне приятный мужик.

Первый журналист творил без малого тридцать лет, проторив за это время дорогу к большинству ныне здравствующих жанров журналистики. Хотя наибольшие дивиденды в виде денег и влияния он получал от пасквилей и прочих срывов покровов, создаваемый им поток контента включал в себя кулинарные обзоры, военную корреспонденцию, пацанские цитаты, художественную критику, политические колонки и советы начинающим писателям. За годы творчества он значимо повлиял на театральную и литературную культуру, отбрасывая зацикленность на античных традициях и разбавляя возвышенные беседы крепким словцом. И почему про него никто не слышал?..

В 1549 году его профиль набирает критическую массу аристократических дизлайков, и Папа Римский выписывает Аретино пермач. Все его творения вносятся в Индекс запрещённых книг, и их оборот в христианских странах начинает подрезать ПапКомНадзор. Сжигая найденные экземпляры и сажая печатников, по традиции. Объём контента его авторства ощутимо пострадал — но Бич Государей продолжал творить, не обращая на это внимания.

В 1556 году на очередном пиру Аретино услышал очень хорошую шутку, расхохотался, упал со стула и умер. Сложно представить более подходящую смерть.

Ансельм Фейербах, "Кончина Пьетро Аретино", 1854. Текста "убойной" шутки до нас, к сожалению, не дошло.
Ансельм Фейербах, "Кончина Пьетро Аретино", 1854. Текста "убойной" шутки до нас, к сожалению, не дошло.

После смерти маэстро хейтеры окончательно взяли верх, и почти бесследно потёрли его творения со всех страниц. То немногое, что уцелело, тут же оклеветали — в результате веками многие сведения о Пьетро Аретино были весьма противоречивы. Однако мужик, для своего XVI века, был явно очень продвинутый — или это мы такие отсталые, в наш информационный век...

Автор: Даня Годес

Оригинал

Автор: Cat.Cat

Источник

* - обязательные к заполнению поля


https://ajax.googleapis.com/ajax/libs/jquery/3.4.1/jquery.min.js